И мы не мы, и мы не мы, и не́мы,
так снятся колокольчикам фонемы
их прошлого, их бывших голосов,
их маленькой лингвистики, их либэ,
из юрского, куда их упекли бы,
вдоль свиста докембрийского лассо.
В сердцах земли, в сенцах залёг невротик,
в зобу звенит лючано паваротти,
к разрыв-траве бежит со дна аорт
креплёный ток калёных колокольцев,
их трогают девические кольца,
касаются их пальчики о борт.
О борт ковчежцев камер батискафов,
вдоль гусениц, кочующих из пабов
под тонкими сетями паучков.
Синеющих ковчежцев колокольцев —
в гортанях сих — молитвы богомольцев
под куполами девичьих сачков.
И богомол, спешащий к гильотине,
внимает их усладной каватине,
вдоль лона на извилистом пути.
В их маленькой судьбе громоподобен
гремит в башках бушующий бетховен,
и октябри, и ленин /путин/ впереди.
Комдивом их малюсеньких бессонниц
всплывёт со дна их крошечная совесть,
и небо закачает головой,
и закачают в файлы луговые
дурман-траву, повисшую на вые —
обитель повители луговой.
И эллины вдоль трассы, и этруски,
и горлышки их избранности узки
под дробную пульсацию висков.
И на́,сеhomo! бродят зверолюды,
и пестуются
в пыточных малюты
лиловые сосуды лепестков.
1 ноября 2018