На закате любой корабль станет ярко-алым.
Будут волны катать этот цвет по блестящим гребням.
Посмотрев, Ассоль, откинет платок устало,
Босиком проскачет по валунам и щебню.
Чуть услышит - забудет тотчас про липкий шёпот,
Забывает косые взгляды и недомолвки.
Вот, пошла - на на тех выходных накупила шёлка
Им теперь алеют недра большой кладовки.
Есть заветный адрес, где старенький корабельщик
Приведёт в порядок всё, что она ни купит.
Тут неважен год, сезон или день недели,
Подождать, стараться - будет своя "скорлупка".
Каждый вечер стирает из памяти мысли, счёты,
Как был труден день, как болят от работы руки,
Суету, ожоги старенькой сковородкой,
Потому - легка и радостна новым утром.
Как же быть с тоской по тому, кто не стал причастным?
По тому, кто мог бы любить, прижимать, лелеять....
Если губы прокушены - это не множит счастье.
И, зажмурившись, забывает мечту о Грее.
Что же помнит? Что ждёт не корабль - а иные страны,
Города - как встречи, чей дух незнаком, неведом,
Где дома медовы, и воздух миндально-пряный,
Где дороги тенисты, а небо хохочет светом,
То, что рейки, доски, ткань составляют сказку,
Что найдутся где-то скучавшие сны и люди.
Что любая жизнь заалеет, когда раскрасишь.
Есть мечта и руки, а, значит, корабль - будет!