«Давай не жалея». А мне было денег жаль.
Это от мамы – ребёнка послевоенного,
которая знала, как закалялась сталь,
копеечке цену… И много чего сокровенного,
что мне не могла – от безмерной любви – сказать,
зная натуру – всё впитываю как губка,
буду потом ночами переживать...
Она молчала… Молчала, моя голубка!
…Теперь и спросить мне некого. Тишина.
На старом погосте всегда тишина такая…
Она выше боли и страха! И вышина –
зловещее ада и выше - превыше рая.
О мама моя! И цветов тебе и конфет
носила при жизни я… Как же ты бережливо
гладила фантики, послевоенных лет
дИтятко, мамочка… Верю я – все вы живы!
Мам, я – живая свеча. И горю, свечу,
плачу, горюю и радуюсь без причины.
Всё потому, что у Вечности нет кончины,
что посветить и с Земли я помочь хочу.
Гладила фантики… верила в нас… беда,
что не увижу и не забуду… иного нету.
О чём, о чём, мамочка, думала ты, когда
гладила фантики и берегла конфеты?