Перед царством, у ворот,
Собрался честной народ.
Во главе стоял, сияя,
Повелитель Глупород.
Как увидел, что сынки
Возвращаются одни,
Закатал рукав по локоть
Что бы дать «леща» с руки.
Сердце нервно било грудь,
В голове стояла муть.
Глупород вздохнул угрюмо –
Успокоился чуть-чуть.
В ожидании сынков,
Пир накрыли в сто столов,
Но гулянка отменилась
И тогда отец без слов,
Звонким дрязгом всем троим,
Как стояли перед ним,
Вдоль ушей и против шерсти,
Кроя матюгом благим,
Без размаха с горяча,
Выдал царского «леща»,
А младшёму сыну въехал
Чугунком из-под борща.
А потом, остыв немного,
Все же старый, слава Богу,
Начал задавать вопросы,
За прошедшую дорогу:
«Вы скажите мне сынки,
Почему пришли одни?
Где вы стрелы потеряли?
Уж найти ли не могли?»
Дети хором отвечали
То, что: «Стрелы отыскали,
По оврагам кувыркались
И полесьями блуждали,
Но имеется нюанс», -
Продолжал младшёй рассказ, -
«Этот край темнее ночи,
И опасней, чем Кавказ.
Пусть послушает народ.
Был какой для нас поход,
Как мы несколько уездов
Вдоль прошли и поперек.
Мы подумали немного,
Мы стрелять не будем снова,
Потому, что жертвой стала
Худощавая корова.
Получилось, что она,
Погулять, одна пошла,
Недалече от фазенды
Той, где быть она должна.
И скотина оказалось,
В чаще заблудилась малость,
А как мы ее подбили,
Враз, на месте и скончалась.
А хозяин той коровы,
С нами говорил сурово,
Речь его дошла до мозга
Головного и спинного.
Он про тушу говорил
Денег за нее просил,
Мол, корова не живая,
Вот платите, кто убил.
Взвесил ребра на весах,
Взвесил каждую из лях,
А корова не лягушка,
Вот и счет был не в рублях.
Этот жуткий прохиндей,
Старый маленький еврей
Сто коров имел на поле
И полсотни лошадей».
Как услышал то отец,
С жизнью холостой борец,
Покраснев до крайней меры,
Заорал на весь дворец:
«Надо, мать ее яти,
Было компромисс найти,
Мож у фермера есть дочка,
Ну а может сразу три».
Братья выдали ответ,
Мол, никчемный твой совет:
«Мы с тобою не согласны,
На такое скажем, нет.
Фермер, чумовой нахал,
Дочерей бы не отдал,
Он, как деньги взял на руки,
За калитку нас прогнал».
Глупород вздохнул угрюмо,
Чертыхаясь, наземь плюнул,
Помолчал, посомневался,
Пораскинул новой думой.
И, не выходя из роли,
Царь же ведь не тряпка, что ли,
Говорил, о том, что все же,
Всех троих поженит вскоре.
Во концовке, Глупород,
Вытирая с плеши пот,
Приказал, чтоб его дети
Доказали свой поход:
«Где корова? Заносите.
Стрелы тоже покажите,
Если брешете, поганцы
То меня не заклеймите.
Я вас высеку плетьми,
Что бы врать мне не могли,
А потом плясать заставлю
На углях, перед людьми.
Вот вам повод размышлять,
И не надо мне молчать».
Призадумались ребята,
Надо что-то отвечать.
Старший, руки опустил,
И слезинку упустил,
Стоя пред отцом серьезным,
Будто кактус проглотил.
Средний, малость заскучал,
Ничего не отвечал,
В голове вертелась мысль
То, что он чертовски встрял.
Ну и чтоб не быть беде
И не дать разгар молве,
Отвечал опять же младший,
С чугунком на голове:
«Ты, Царь-батюшка не злись
И пока не торопись,
Как-никак, мы все ж родные,
По-отцовски отнесись.
Сам пойми, ходили много,
Измотала нас дорога,
Ты послушай правду нашу,
И не плюйся, ради Бога.
Мы ходили три недели,
Видишь сам, как похудели,
Но совсем чтобы ни сгинуть
По пути корову съели.
Ты пойми-ка тоже нас,
Есть корова – есть соблазн,
Ну а мы живые люди,
Лучше в нас, чем в унитаз.
Вот копыта и рога,
Остальное съели на…
Хоть не свежая корова,
Все же вкусная была».
Глупород чесал в затылке,
Шурудя в мозгу опилки,
В мыслях по уши увязнув,
Как блоха на шерсти свинки.
Весь в расстройствах, Глупород
Проглотив слюны комок,
Сел за стол в своих палатах.
Изнутри закрыв замок.
На столе все разложил,
Глобус рядом положил,
Помотал его немного
И на полку отложил.
Записные книжки взял,
Раз пятнадцать пролистал,
А затем убрал подальше,
Ничего не подобрал.
Вспомнил всех купцов не бедных,
Всех друзей авторитетных,
Даже перебрал по списку
Дочерей своих военных.
Но, не подобрав девчат,
В жены для своих ребят,
Глупород, спустя неделю,
Вышел из своих палат.
Мыслей много, как же быть,
Да на ком детей женить,
Вспомнив старую подругу,
Царь решился к ней сходить.
А подруга-лебеда,
Некто бабушка Яга,
Что всегда у Глупорода
Почитаема была.
Может правда, мож обман,
Этого, не знаю сам,
Но в краю ходили слухи,
Дескать, был у них роман.
Царь, совсем сойдя с ума,
Взял коня из табуна,
Среди жеребцов отборных,
Именного скакуна.
Детям у ворот поклялся:
«Коли сам за дело взялся,
Я приеду с четким планом», –
И по полю вдаль умчался.
Глупород за сутки до
Появленья своего,
Отослал гонца к Ягусе,
Чтоб встречала та его.
А Яга, хоть и старуха
И глуха на одно ухо,
Как не странно это слышать,
В жизни знатная стряпуха.
Пять годов царя ждала,
Пирожочков напекла,
Полки вытерла от пыли,
Паутину убрала.
От Яги с полсотни лет
Никакой не виден вред,
Та жила от всех отдельно
В дебрях, как анахорет…
День прошел, явился Царь,
И кричит: «Давай, встречай,
Я устал с большой дороги,
Ну-ка, двери отворяй.
А Яга, как молодая,
Хоть сухая, да седая,
Появилась на пороге
Чинно бедрами виляя.
Обнялись, расцеловались,
Прослезились, посмеялись,
Ведь соскучились немного,
Чай давненько не видались.
Чтоб вести молву не сухо,
На стол вышла медовуха.
Подготовилась к визиту
Сердобольная старуха.
Глупорода напоила,
Очень плотно накормила,
Постаралась, как обычно,
Даже баньку истопила…
Опосля сама помылась,
Там где надо, там подбрилась,
И в конце пред Глупородом
В пеньюаре появилась.
Наведя товарный вид,
Как прием царя велит,
Причесав седые пряди
Глупороду говорит:
Знаю, милый-дорогой,
В дом зачем явился мой,
Ты присядь-ка поудобней,
Дам тебе расклад такой.
Твой гонец мне все сказал,
Фото деток показал,
То есть знаю все заранье
Для чего ты прискакал.
Ты же ведь такой прохвост,
В щель любую сунешь нос,
И всегда являясь в гости,
Задаешь чудной вопрос.
В общем, все, как и сейчас,
Нужен план и нужен лаз,
Ты пришел бы мой родимый
Без работы хоть бы раз.
Ну, да ладно, так и быть,
Знаю как тебя взбодрить,
Чай Царя такого рода
Не заставлю я тужить.
Вот что я тебе скажу
И на карте покажу,
Надо слать детей в Европу,
Там искать себе жену.
Правда, девки в том краю
Не ведутся на «люблю»,
Пусть проявят дети хитрость,
Я как лучше говорю,
Пусть просмотрят всю структуру,
Нынче девки там не дуры,
В общем, качество дивчины
Не былой мануфактуры.
Обыщи весь белый свет,
Но красивей в мире нет,
Это я тебе милуша
Говорю, как краевед.
Сумасброд все дело внял,
Карту бабки в руки взял,
По-мужски пожал ей руку
А в дверях уже обнял.
Расставался царь с Ягой,
Как с подругой дорогой
Поскакав домой скорее
Бабке помахал рукой.
А вернувшись, Глупород,
В царстве вновь собрал народ
И присев на трон вальяжно,
Говорил про свой поход
О Яге не рассказал,
Царь немного здесь приврал,
Правда, карту от бабуси
Он всегда в руках держал.
Рассказал зачем ходил,
Как в лесах кого-то бил,
Говоря витиевато
Глупород народ дурил.
А потом уж Царь запил,
Скоморохов пригласил,
И гулянку на неделю,
Царь в уезде закатил.
Отдыхали, кто как мог,
Кто танцует, кто поет,
Поглощая на пирушке
Царский "Банный дубнячок".
Опосля, детей собрал,
Карту бабки показал,
Что сказала та при встрече,
Сыновьям пересказал.
Снарядив детей в Европу,
В заграничную дорогу,
Одевал их царь с иголки
Зная тамошнюю моду.
А потом уже всурьез,
Глупород мыслю донес,
Говоря об идеалах,
Детям четко произнес.
«Каждый чтоб привел жену,
Я как дочь ее приму,
Но по толще, помясистей,
Чтоб не чахла на ходу».
И в конце из пьяных сил,
Всех троих перекрестил
И с пьянеющей улыбкой,
В путь дорогу их пустил.
Ну а мамка, Тётя Клёпа,
Закручинившись немного
Свою буйную прижала
На плече у Глупорода.
Тёте Клёпе на глазу
Снова билось на тоску,
И как прежде упустила
В след дежурную слезу.
Дети модно приоделись,
На коней своих уселись
И поехали в Европу,
Жен найти себе надеясь.