Ближе к рассвету, туман поднимая,
Ночь свои крылья слагает в тиши.
Пламень познанья, страстей не сдавая,
Сон прогоняет из ленной души.
Дед заварил ещё крепкого чаю,
Лучше напитка никто не пивал,
Да и, конечно, не повстречаем,
Старый с улыбкой к столу приглашал.
Сахар вприкуску, чайком запивая,
Бросил Бадма с хитрецой умный взгляд,
Сел поудобней, рассказ продолжая,
Нас пятый час просвещает подряд:
— Сам я родился в посёлке бурятском,
Что расположен на Хилмэн-Хушун*,
Самый большой полуостров байкальский,
Всех посетить Святой Нос я прошу.
С детства меня по заливу носило,
Дом рыбаков — мой родной Курбулик*,
Волны дарили свободу и силы,
Наш островной Святой Нос многолик!
В древности слыл он известной святыней,
Там на лугах не косили траву,
Даже пески тут поют и поныне,
К морю загадочным пеньем зовут.
В устье любимой реки Чивыркуя,
Жёлтая дюна — байкальский витраж,
Летом здесь тесно, машины вплотную,
Берег простой превращается в пляж!
Лучше на лодке — в соседние бухты
Или пешком поискать тишины,
Вам прямо в руки из моря продукты
Из-под озёрной, богатой волны!
Шума тех вод не пугаются мысли,
Вижу во всём превосходство его,
Море навек стало жизненным смыслом,
С ним я — живой, мёртвый — я без него.
***
А на Ушканьих островах*,
Что заячье названье носят,
Кружиться будет голова
Среди цветов, берёз и сосен,
Являя уникальный лес —
Известный памятник природы,
Где стойкий аромат окрест
Летит с горчинкой к небосводу.
И рододендрон в каплях рос
Украсит над Байкалом горы,
Став свежим от росинок-слёз,
Под солнцем запылает скоро!
Наполнит воздух над хребтом
Букет насыщенный, пахучий,
Чтоб с ноткой пряною потом
Разлиться нежно всюду с кручи!
Над лоском выглаженных вод
Заря зажжёт лучом саранку—
Принцессу луговых широт
Рассвет поднимет спозаранку.
В краю сибирском непростом,
Здесь удивительны, не скрою,
По краю зубчатым листом —
Берёзы с чёрною корою.
А видел кроны, будто флаг?
Деревья кряду — все флагштоки,
Как знамя, плещет в небе стяг
В прозрачно-голубом потоке.
Ушканий остров — нерпам дом,
Что по-хозяйски греют спину,
В уединении притом,
На валунах усевшись чинно.
На двести метров в глубину —
Из нерп ныряльщики отменны,
Вальяжны, любят тишину
Бесстрашные «пловцы-спортсмены».
***
А гром, за вспышкой чутко просыпаясь,
Нарушил шумом песенки ручьёв,
На грозные раскаты отзываясь,
Заспорил дождик с ласковым лучом.
Небесный странник спрятался за тучи,
А дождь, идущий смело напролом,
Лил, благодатный, умывая кручи,
Оставив место солнцу на потом.
И лето благодарно рассмеялось,
Делясь теплом со стылою водой,
И берегу с цветами улыбалось,
Расписываясь в небе полосой!
А наш Байкал плескался, как мальчишка,
Забыв про «батюшку» и про года,
И не был так суров, как в школьной книжке,
И был непредсказуем, как всегда!
Он, радугой расцвеченный, светился,
На радость не скупился великан.
Воздушный мост над морем разместился,
Играл волной любимый талисман!
***
Я с малых лет доверялся Байгалу*,
Хоть его вал победить нелегко,
Отроком с ним, эх, и я был удалым,
Мог в поднебесье взлетать высоко.
Сети закинув, в нём рыбу ловлю я,
Он запоёт, песню в такт затяну,
Бойкий язык я люблю Чивыркуя,
В реку смотря, в облака загляну!
Часто встречается розовый камень,
Сосны и кедры ведут разговор.
Грозный Байкал — мне и лёд он, и пламень,
Чувств не скрывая, любуюсь им с гор!
Дух захватив, высота обнимает,
Вижу Байкала я ширь окоём,
Смертный и вечный, мы жизнь понимаем,
«Капля» и море навеки вдвоём!
Поезд всё дальше несёт от Байкала,
Нас приближая к сибирской красе.
Публика за ночь совсем не устала,
Деда с почтением слушают все.