Влага встаёт как последнее право земли.
Мутное серое небо ноябрьски длится.
Мимо плывёт человек — он метафора птицы,
змей, у которого крылья ещё не росли.
Город подавлен, затоплен последний подвал
с терпкими сладкими винами — градус понижен.
Грязь обтекает в сплошную осеннюю жижу,
из-под которой никто никогда не всплывал.
Схлынет и схлынет. Осколки рекламных афиш
жадно вопьются в холодное утро без даты.
Всюду растянется запах больничной палаты,
символизируя долгую-долгую жизнь.
Только где взять настоящую, жгучую страсть,
чтоб заселить это зябкое послепотопье...
Истина сверху оформилась в снежные хлопья,
но не находит причины на землю упасть.