1
В чудесный Рождественский вечер ровно два года исполнилось маленькому Филиппу. Его внимание привлекали вовсе не многочисленные подарки, а железный
рыцарь.
Величественной громадой он стоял вечным часовым возле дверей в просторный гостиный зал.
К великому сожалению именинника латы казались ему просто огромными, а он сам ничтожно маленьким. Филипп не мог смерить своё любопытство и дождаться времени, когда латы станут немного в пору.
Близилась полночь. Любезно проводив гостей после торжественного приёма, родители удалились, пожелав Филиппу сладких сновидений.
Едва дверь его спальни затворилась и во всём замке воцарилась тишина, – малыш слез с кровати и достал заранее спрятанный под ней подсвечник. Чиркнул спичкой и пошёл в гостиную, освещая себе путь разгоравшейся свечой.
Затем Филипп долго носил тяжёлые романы с находившихся по близости книжных полок. Угомонился, отдуваясь, - наконец подобие лестницы достигло плеч гигантского изваяния.
Его импровизированный настил слегка зашатался, когда
малыш приподнял забрало рыцарского шлема.
Внутри было темно. Словно из глубокого колодца на него
пахнуло пяти вековой стариной.
Неожиданно книги ушли из-под ног, и непоседа кубарем полетел внутрь, не смея издать и звука от ужаса …
Спустя некоторое время Филипп пришёл в себя.
Было очень жарко внутри рыцарских доспехов. Сквозь щели забрала яркие солнечные лучи слепили глаза.
Одной рукой Филипп поднял защитную пластину и с любопытством огляделся.
К сожалению, лёжа на спине, он мало что увидел - лишь кругом высокая трава, да большая стая чёрных птиц в ясном небе.
Вдруг огромная тень закрыла от него солнце. Послышалось чьё-то близкое горячее дыхание. Огромная волосатая морда, разжав свои большие жёлтые зубы, бережно положила ремень к лицу Филиппа. Это была узда, которыми были увенчаны рыцарские кони на гобеленах родного замка.
Филипп, что есть силы, ухватился за узду, а умное животное осторожно перешагивая, помогло ему присесть.
Его взору предстала жуткая картина недавнего побоища…
2
- Пресвятая Дева – один живой! – донёсся до Филиппа тонкий женский голосок. Словно ангелы к нему приблизились три монахини в белых одеяниях, и наперебой заворковали.
- … и очи не тронули проклятые вороны!
От последних сказанных слов неокрепшее сознание Филиппа помутилось, и он лишился чувств…
Скоро он очнулся от тряски. Его везла большая повозка, а кругом простиралось поле усеянное телами павших воинов.
Филипп лежал поверх чего-то мягкого, но холодного. От мысли, что находится под ним, он снова пал в обморок…
На Филиппа подействовало – какое-то крепкое благовоние
и он инстинктивно отдёрнул голову.
- Какие мы нежные! – сказала голубоглазая монахиня и продолжила.
- Полно сударь почивать скоро полдень, и Вы абсолютно здоровы, и одевайтесь!
После последних сказанных слов Филипп густо покраснел и
до глаз натянул на себя простыню.
Он находился в маленькой уютной келье. Когда монахиня удалилась, Филипп торопливо облачился в просторную белую рубаху и штаны. Обуви не было.
Филипп ступил та на чистый мраморный пол. Окно выходило на широкий монастырский двор, где не было ни души во время полуденной Обедни.
В другом маленьком оконце он увидел красивого статного юношу с золотыми кудрями
- Позвольте узнать милорд! – произнёс Филипп, но незнакомец не ответил и нелепо повторял каждый его жест!
- Боже праведный! – только и смог сказать Филипп, трогая свои подростковые усы и сел на постель шокированный создавшейся проблемой.
Но едва нащупал на своей широкой груди Фамильный оберег с вензелями – встал и твёрдыми шагами покинул келью.
Тихое песнопение остановило Филиппа возле одной запертой изнутри двери.
- Рыцарь чудом уцелеет
после битвы роковой.
Коль дракона одолеет,
то отыщет путь домой!
- Ну, дракон так дракон! – подумал Филипп и вышел по ступеням на монастырский двор.
Мгновенно из маленькой конюшни послышалось ржание.
Его боевой конь бил копытами в предвкушении скорого похода. На седле были только боевой меч и большой белый плащ. К сожалению, доспехи были безвозвратно утеряны.
По-прежнему был безлюден монастырский двор. - После полуденной службы все сёстры были заняты умерщвлением своей плоти в молитвах и работами по хозяйству.
Облачившись в плащ, Филипп вскочил на коня. Когда он выезжал за ворота, одинокая юная монахиня, оставив вязание, смахнула со щеки слезинку и вознесла молитву Пресвятой Деве ему вослед.
Вся округа оказалась выжженной дотла. Не тронутой драконом оставалась только Божия Обитель.
Дракон не заставил тратить время на свои поиски. Чёрная тень сравнимая по очертаниям с фюзеляжем Боинга стремительно приближалась. Филипп обернулся восхищённый величием его полёта. С каждым взмахом крыльев дракон увеличивался в размерах. Сделав над целью круг, дракон жутко закричал и лёг на боевой курс.
Развернув коня, Филипп поскакал к одиноко стоящему дубу. Всё отчётливей за спиной хлопанье крыльев, жаром обдало спину, плащ и попона на коне загорелись. За сотню ярдов от дерева верный друг Филиппа упал. Сгруппировавшись, юноша ловко перевернулся через голову, и, не выпуская из руки меч, взобрался по стволу.
Под дубом уже раздавалось чавканье, треск раздираемых сухожилий и бульканье крови.
С криком – Умри Сатана! – Филипп прыгнул на спину чудовищу, и что было сил, вонзил меч меж крыльев. Дракон, изрыгая пламя, взвился к небу и, делая Бочки и Мёртвыё петли норовил сбросить наглеца!
Наконец дракон ослаб и взмолился.
- Что Вам нужно?
- Твоя смерть! – вскричал Филипп и отрубил монстру голову.
Падение длилось целую вечность …
3
На шум в гостиную прибежали родители именинника.
Увиденное зрелище вызвало слёзы искреннего умиления.
В центре зала среди груды старинных книг лежали железные доспехи, а возле камина почти полностью поместившийся в шлем и по неизвестной причине перемазанный сажей спал их маленький непоседа со счастливой улыбкой на лице.
Личное фото. Эрмитаж.