“Une charogne” Charles Baudelaire
Rappelez-vous l’objet que nous vimes, mon ame,
Ce beau matin d’ete si doux:
Au detour d’un sentier une charogne infame
Sur un lit seme de cailloux,
Les jambes en l’air, comme une femme lubrique,
Brulante et suant les poisons,
Ouvrait d’un facon nonchalante et cynique
Son ventre plein d’exhalaisons.
Le soleil rayonnait sur cette pourriture,
Comme afin de la cuire a point,
Et de rendre au centuple a la grande Nature
Tout ce qu’ensemble elle avait joint;
Et le ciel regardait la carcasse superbe
Comme une fleur s’epanouir.
La puanteur etait si forte, que sur l’herbe
Vous crutes vous evanouir.
Les mouches bourdonnaient sur ce ventre putride,
D’ou sortaient de noirs bataillons
De larves, qui coulaient comme un epais liquide
Le long de ces vivants haillons.
Tout cela descendait, montait comme une vague,
Ou s’elancait en petillant;
On eut dit que le corps, enfle d’un souffle vague,
Vivait en se multipliant.
Et ce monde rendait une etrange musique,
Comme l’eau courante et le vent,
Ou le grain qu’un vanneur d’un mouvement rhythmique
Agite et tourne dans son van.
Les formes s’effacaient et n’etaient plus qu’un reve,
Une ebauche lente a venir,
Sur la toile oubliee, et que l’artiste acheve
Seulement par le souvenir.
Derriere les rochers une chienne inquiete
Nous regardait d’un oeil fache,
Epiant le moment de reprendre au squelette
Le morceau qu’elle avait lache.
- Et pourtant vous serez semblable a cette ordure,
A cette horrible infection,
Etoil de mes yeux, soleil de ma nature,
Vous, mon ange et ma passion!
Oui! Telle vous serez, o la reine des graces,
Apres les derniers sacrements,
Quand vous irez, sous l’herbe et les floraisons grasses,
Moisir parmi les ossements.
Alors, o ma beaute! dites a la vermine
Qui vous mangera de baisers,
Que j’ai garde la forme et l’essence divine
De mes amours decomposes!
----------------------------------
“Падаль” Шарль Бодлер
Вы помните ль, что видели мы с вами
Этим прекрасным утром? Всё цвело,
А на тропе у нас, вперёд ногами
Лежала падаль всем цветам назло.
Тянулись ноги кверху, как у шлюхи,
Труп запах ядов источал, блестя,
И раскрывал изъеденное брюхо -
Циничный вид; естественный, хотя.
Светило солнце летнее на падаль,
Как будто выжарить хотело до конца
И возвратить Природе всё, что надо,
Соединённое в лучах Её лица.
Глядело небо на скелет вонючий,
Похожий на раскрывшийся цветок,
И вонь оттуда растекалась тучей,
И вам пришлось прижать к губам платок.
Гудели мухи над разверстым чревом,
Откуда чёрною, блестящею рекой
Ползли личинки: справа, в центре, слева -
В лохмотьях этих из материи живой.
Всё это колыхалось, словно волны,
Вздымаясь, опадая и искрясь;
Казалось, труп, дыханьем мёртвым полный,
Был ещё жив, на множество делясь.
Всё это издавало звук особый,
Как пенье ветра или плеск реки,
Или зерно, что веют руки, чтобы
Его на сите трясть без шелухи.
Все формы колебались и стирались,
Как на наброске: лишь успей схватить, -
На полотне забытом воплощались,
Что память мастера способна оживить.
А за скалой подстерегала сука,
Следя за нами, поджидая миг,
Когда уйдём, когда она без звука
Вонзит в добычу вновь голодный клык.
И всё же, вы похожи были с нею,
Вот с этой падалью вонючей и гнилой,
Звезда моих очей, что я лелею,
Мой светлый ангел, нежный, неземной.
Да! Станете и вы такой же, прелесть,
После того, как заколотят гроб,
И, под травой и тучной нивой греясь,
Сгниёт среди костей ваш чистый лоб.
Тогда скажите тем червям, что будут
Вас жрать, целуя жадно все места,
Что я ваш образ светлый не забуду:
Божественна навечно красота!
(28.10.2018)