Опять глумленье, зуд знакомый,
Ни человечий, насекомый,
Он пилит нерв, почти стальной
До ЛЯ натянутой струной,
И ты ковчег, как пращур Ной,
Рядишь, задавленный аскомой.
Но и под бриза парусами,
Они, сиреной, рядом с нами,
Качаясь в пенистой волне,
Публично, но наедине,
Взывают пением извне,
До боли вещими словами...