Ну что ж, салем, ну, или здравствуй,
Не знаю я с чего начать.
И может я пишу напрасно,
Словами пачкаю тетрадь.
Нет, не тетрадь. Всё перепутал. Я в диалоговом окне
О буквы в текстах запинаюсь не отправляя их тебе.
Ты помнишь, мы с тобой летели
За горизонт ночных дорог?..
И то ли ангельские трели,
А может бес трубил нам в рог,
Сопровождая нас до страсти где я тобою вечно пьян...
Я снова что-то перепутал, "Любовь и сон..." пел Маркарян.
Нет, не безумен, я в рассудке.
Познавший мир, как пилигрим,
Давно плевал на предрассудки,
Что окольцована другим.
Я не страшась задался целью и обретая дух бойца,
Шёл отвоёвывать в надежде быть неизменным до конца.
Но вот один. Обида кроет.
По доброй воле сгоряча,
Я сдался ревности без боя,
А с ней в щепу рубил сплеча.
И карий взгляд немым укором, ночами снится напролет.
Моя вина, мой грех — твой холод — наотмашь по щекам мне бьёт.
Так скоро клен свой лист последний
Отдаст на суд календарю,
Души безмолвный исповедник,
Я в эту осень с ним хандрю.
И мысли рубятся как пешки, я с этой спешкой как в хмелю,
А мне всего-то нужно малость, сказать, что я тебя люблю.
Слова, признания, мысли, цели...
Ну, неужели ты сама
Взойдя на адские качели
Была в меня не влюблена?
Зачем зубцы кардиограммы ты грубо вытянула в нить?
За что любовь ко мне убила? Ты же могла меня простить!
Да, я виновен, я ревнивец,
И вырвать вон готов язык,
Чтоб гневный нрав — мой сослуживец,
Сомненья верный призывник
Вовек умолк, и на запястьях сомкнулись заново замки
Тугих оков, четыре года соединявших две руки.