Голоса в ночи запевают тише,
и смолкают вовсе — но Питер слышит.
Он всегда был первым среди мальчишек,
но теперь замыкает цепь.
А она звенит на его запястьях:
разделить на звенья — в твоей ли власти?
Ты хотел укрыться от всех напастей —
разве горы удержит крепь?
Остров пахнет пылью, песком — и болью.
Разве псов домашних удержишь волей?
Ты считался волком, пропахшим солью, —
отчего же теперь горчит?
Уходили мальчики прочь: за летом,
за девчонкой Венди, проклятой этой;
ты кричал им вслед: эй, вернитесь — где там,
если сердце опять стучит?
Ты бежал вдоль моря, топча ракушки.
Вера в чудо — сломанная игрушка,
остров детства — только всего! — ловушка:
посмотри на себя, старик!
И уже дрожит на ветру Неясень:
как бы ни был день серебристо-ясен,
ты не сможешь спеть позабытых басен,
не читавший от века книг.
Голоса в ночи запевают — жутко,
и как будто чавканье в промежутках.
Пэн смеётся: вдруг это только шутка?..
Голоса
заглушает
крик.