Он был формой творенья субботнего дня,
Облачённой в пороки седьмого,
Перспективой зеркал отражён на меня,
Рваным профилем глухонемого.
Соглашаюсь, что в жилах текла та же кровь,
Чуть разбавленная алкоголем,
И играла враждой воронёная бровь,
Рассечённая, встарь, ратным полем.
Где сейчас этот Богом целованный скиф?
Отпрыск славой покрытого рода:
Его степь оседлал ожиревший Сизиф,
Объявив своё иго - свободой...