Все алкоголики затарились,
в субботу вечером стихает жизнь,
и проходя отдел одежды лишь
с газетой вижу старика,
не знаю, от кого он прячется,
но в правилах не обозначено -
с газетой не сидеть в руках.
У нас бы в Нарве наваляли бы
ему давно, но это Таллинн ведь,
всем друг на друга все равно,
в каком-то смысле это правильно.
Сижу за кассой в супермаркете,
а в мыслях где-то далеко,
там, по просторам белой Арктики
бежит малыш в истлевшем ватнике,
дыхание его сбивается,
увязли валенки в снегу,
но крылья за спиной расправлены,
вот-вот взлетит он сквозь пургу,
не удержу, не сберегу.
В субботу вечером смолкает жизнь,
и только в небе — след растаявший,
и касса тупо выбивает мне
по мелочи — расчет обид.