Я выкрасил рыжим себя, чтоб не делаться слабым.
Я рыжим хвостом утираю с души вековую усталость.
Но все это хитрость и ложь, и, наверное я бы
Убил в себе лиса... И что бы тогда осталось?
Я тонкие цепкие руки покрасил черным,
Чтоб даже никто не подумал, что дело в привычке.
Никто не заметил, что лапы ведь пахнут паленым,
Хотя и у всех на глазах я кидал в море спички.
И ребра видны у лисы не от жизни трудной,
А чтобы ей сами люди сдавали домашнюю птицу
От жалости и сожаления к рыжему чуду,
И наглая рыжая морда опять возвратится.
Я выкрасил рыжим свою почерневшую душу,
И цветом похож, как Шахрин, на новый "Икарус".
И что будет, если я вдруг это все разрушу?
Останусь ли я человеком... А впрочем, хоть кем-то останусь?