У подножия треснутого святилища порезал ладонь,
Поднимаясь по ступеням, прокладывал тебе дорогу,
Ведь ты всегда шла по алым пятнам впереди,
Но в этот раз я облегчу тебе мороку
Богиня красоты и любви, ты прости, но мы приносим тебя в жертву ради молота войны
Пепел в воздухе, выжженная земля, вокруг люди в черных балахонах,
Если ты хотела повидать мир, нужно было оставаться на картинах в любовных стонах
Я проведу кинжалом с янтарной рукоятью по твоей шее,
И кровь на запах, как клюквенный морс, чем подпитывает жажду
Мы приносим тебя в жертву уже не в первый раз,
Мы даже образовали культ, твои слёзы - океанический топаз.
Ты воспринимаешь всё, как Арлекин,
С улыбкой на лице
Да как ты можешь? Улыбаясь, купаться в *****це.
Ожидая, пока кровь стечёт на алтарь,
Я говорил тебе на ушко
"Любовь - сильнейшее оружие, простушка, но не для того, кто её испытывает,
Она умерла на страницах, что мы сожгли в детстве,
Строки научили нас любить и чувствовать,
Поэтому мы рвали и жгли, и жгли их каждый раз, когда ты пыталась через них напутствовать,
Мы жгли чувства вместе с книгами,
Согревая руки поодиночке.
Что нам стоит прикончить тебя?"
И ты закрываешь глаза,
Отвечая "весна расставит точки"
Забавляясь, отрежу язык, затем уши,
И брошу каждому сектанту к вечеру на ужин
Изуродую хрупкое тело надрезами
Украшу твои виски кровавыми узорами,
С распахнутыми венами
Вырежу сердце ровно по контуру, умело,
Оно уже давно свою песенку спело
Я бы никогда так не сделал, но просит ликующая толпа,
Да так, что трясутся на ступенях черепа
Проснись, душа, улети, наш культ не льёт слёз, это дождь
Тебя, богиня, нам не жалко, у нас тут каждый топтать судьбы хорош,
Проснись, душа, улети
Даже если остаемся одни, всё равно на маяке тушим огни.
Твоё тело рассыпается пеплом, чтобы переродиться вновь именно тогда, когда мы пробуем твою плоть вкуса тростникового сахара
Ты меня не убедила снова и попытаешься вновь
Но тебе никогда не вырисовать на сердце любовь.