Мои тонкие пальцы сжимают твои запястья.
Ты сердца разбивал, откланиваясь - "на счастье"; ты умами владел, никогда своего не теряя; ты был хитрой змеей, изгоняющей дев из рая.
И в сражениях бравых ведя за собой на смерть, ты всегда ускользал из цепких её когтей. Из моих ускользнуть не смог, дорогой чародей - какова же на вкус тебе эта благая весть?
Что ж ты прячешь глаза? Оправданий твоих не счесть. Собиралась гроза, и теперь она иже есть. Эта буря уже не спляшет в твоих руках, имя ей - первобытный животный страх, обвивающий душу твою холодную, как лоза.
Ты увидел голодную девочку, всю в слезах. Обольститель искусный, талантливый чародей, где-то там знаменитый коварнейшим из людей - на мгновение только забыл про войну и волшбу, осознал, что любовниц с их бархатной кожей видал в гробу;
Ты со мной говорил, нарушая свое табу, прямиком в личный ад прокладывая тропу.
Где бессилен напор, бесполезно сплетение чар, где привычкой и скукой потушен страстей пожар, там под видом ребенка счастливо живет чудовище, и умеет оно красиво молить о помощи.
И, забывши о доме и долге, ты встаешь на колено, как рыцарь; и не знаешь еще, что вопрос твой в кошмарах тебе приснится; но вампирша в её хрупком теле - как сестра тебе или дочь, для нее хочешь быть героем, строить мосты и стены.
Произносишь, волнуясь: "Могу я тебе помочь?"
На кормящей руке я клыками вскрываю вены.