Ирине Райз
И море, и горы, любимая, были
задолго до нас, до библейских сетей,
когда поцелуи носились на крыльях
не Ту- 104, а пралебедей.
Кипели вулканы, закаты дымились,
в радоновой ванне купался Орфей,
еще малолетка, забавный и милый,
плетущий октавы на лире своей.
Ещё неизвестны ни ямб и ни дактиль;
силлабо-тонический стонет камыш,
который пометил седой птеродактиль,
влюбившись однажды в летучую мышь.
И мир уже полон журчанья и неги,
и звук наплывает на тонущий звук,
несясь к Эаридике в волшебном ковчеге,
куда и тебя и меня позовут.