Знаешь, как-то все отупело и опротивело,
Я в колодце стою с киркою - да не размашешься.
Я воюю опять со Словом, что меня выело,
Но стреляю словами. Глупо. Тебе не кажется?
Только, в общем-то, мне отсюда уже не выбраться,
Никогда же я не страдала клаустрофобией.
И себе я самой смешна, правда ужас глыбится
И крошится гранитом. Временное надгробие.
Так гротескно, что я борюсь все, мечусь без продыху,
Будто что-то могу менять здесь своею волею.
Знаешь, все, на что мне, казалось, хватило б пороху,
То меня и сгубило. Вовсе не странно более.
Я стою по колено в этом, и мне не тонется,
Не уходится с головою и не спасается.
Только слово и эхо, и духота с бессонницей.
И вопрос, что в общем-то мне останется?