Оля встаёт, чистит зубы, собирается на работу. Кофе, пальто, ещё ползимы до субботы. Оля вроде бы счастлива, но есть проблема -- ей кажется, она ведьма. Нет, в понедельники, вторники, прочие трудные будни Оля живёт как все нормальные люди: спорит с начальником, варит в пакетах чай, смотрит кино и пиццу ест по ночам, ноет, хандрит, мечтает объехать свет -- словом, нормальнее Оли в мире, наверно, нет. Но когда запечется над ней в полный блин луна (Оле видится так, когда она голодна), она набирает глоток ежевичной тьмы, и вокруг неё расползается старый мир. По ночным волосам завиваются нити плюща, Оля их отдирает, но тут же растёт ещё. Выступают руны на коже, мох покрывает стол, дубовые корни роют помытый пол, рассыпаются юбка и блузка, и видя Олино горе, феи катятся со смеху из-за горшка с алоэ. Оля веником бьет вконец охамевший стих, и веник в отместку начинает цвести. В кружку с кофе сыпется с пальцев корица, Оля бледнеет и молит "пусть это не повторится", мажет тональником руны, но зеленеют глаза. Кот сочувственно гладит Олю по волосам.
Ведьма не спит, когда розовеет рассвет. Она гладит кота, он мурчит как обычно в ответ. Подгорает кофе на кухне, послезавтра уже суббота. Ведьма встаёт, чистит зубы, вылетает в окно на работу.