Восторгались поклонники его творчеством,
Но говорили они лишь о форме поэзии
И, почему-то, смысл ее мало их волновал.
Называли его почтительно, статский советник,
Ну а он говорил о себе иначе, поэт!
И не соответствовало содержание внешней форме,
Не увидеть в стихах директора царской гимназии!
И никто не слышит в его поэзии человеческой драмы.
Отравило душу поэта ожидание смерти
И мотив ее веет всегда над стихами его.
Видит он смерть, словно стену, где-то там, впереди,
Вдруг рванется тройка и окажется он у стены!
Ведь не знает он, сколько еще больному сердцу идти…
И был он несчастен, прислушивался к биению ритма,
Никогда не избавиться от мысли о смерти ему.
Надевал он в жизни своей обычной маску,
Не увидеть людям, что гложет душу его,
Но в поэзии маску он надевать не хотел
И прорывался поэт сквозь маску советника:
«Занял я, кажется, место ваше,
Садитесь, садитесь, место мое – на кладбище…»
И жизнь он видит, как страницы старой книги,
Что выцвели от гнета времени давно уж все
И ждет он лишь, когда же занавес падет,
И драма жизни, наконец-то, завершится…