Я не знаю, в каком это было городе,
я не помню год, да и черт бы с этим.
Там флейтист играл прямо на переходе,
и ему подпевал промозглый осенний ветер.
Там флейтист играл, а флейта-то не простая—
я таких не встречала раньше в подлунном мире.
И казалось снег, рано выпавший, тихо таял,
и хотелось окна пошире открыть квартире.
И хотелось выйти скорее босой, в вериге,
и идти за ним, куда поведет, лишь следом.
[Это было в Таллине, или Риге
было время десять, а в может уже к обеду]
Но спешили люди [октябрь был тогда на страже],
проходили мимо, а руки в карманы глубже.
И летела музыка, как самолёт бумажный,
и играло солнце в замерзшей осеней луже.
[Это было в Риге, наверно, а может... Гамельн?
Я теперь не вспомню, но впрочем и черт бы с этим ]
Все звучала флейта, открытая и нагая,
и была мелодия лучше всего на свете.
Пролетели годы, но в памяти так же свежи
эти трели манящие вдаль за собою снова.
Просыпаюсь ночью, и вижу в фонарном свете
на углу играющего крысолова.