Слеза катилась по щеке,
а там - в душе, огонь пылал...
Старик, сжимая в кулаке,
письмо судьбы своей сжигал...
Он обратился к небесам,
желая высказаться Богу;
грехи, положив на веса,
и жизни прожитой дорогу...
А там - закат на горизонте,
меняет сумрак, мысли нить,
на затухающей той ноте,
ещё, так хочется пожить... ,
но меркнет мир его сознанья,
он ждёт прощения грехов,
и льётся исповедь-признанье,
разбив запрет своих оков.
Он, душу Господу открыл,
и всё, что камнем так давило...
Впервые - откровенным был,
и накипевшее - остыло.
Умиротворение, как гладь,
на чистой заводи у дома,
уже не давит камнем кладь,
в душе измученного стона.
Луна, холодная в окне,
лик бледный старца осветила,
И мягкий свет свой в тишине,
покоем вечным заменила.