Тишину разрезала тревога
ножницами стального звука
над рекой. Над сонной осокой
прокричала исступлённая мука.
Брызги оросили побережье
россыпью кровавою: рубины
то мерцали, то сжигали травы
у корней нетронутой рябины.
Протянула гроздья. Окунула
каждую в рубиновую влагу.
Напоила. Настояла горечь,
как вино, пришедшее ко благу.
Ягоды, поспевшие намедни,
соберут, нанизывая нити,
словно души. Словно боль чужую
вынесут из памяти событий.