1-й: - Ты слышал, японцы обещают к 2040 году построить базу на Луне...
2-й (перебивает): - Ерунда! Базу на луне будут строить молдаване!
(народный анекдот)
1.
Он был узбек. По-русски плохо
он говорил, с трудом большим
он понимал и, хоть не пил,
но выглядел каким-то лохом.
Был мят и беден его вид,
и можно было бы с упреком
придраться к его драным брюкам,
к тому, что он всегда небрит,
что он нечист, и я с улыбкой
надменной и слегка пустой
его к себе пускаю в дом,
и он идет походкой робкой,
глядит тайком по сторонам.
Я - царь его, работодатель,
господь, Аллах и наниматель
и может быть ему не дам
работы, выгнав со двора,
и он, согнувшись пополам,
пойдет к каким-то там чертям,
а я скажу: - Давно пора
вот этим гребанным таджикам,
как молдаванам и узбекам,
так прочим нравственным калекам
убраться! До скончанья века
иль боле будем их терпеть?
Пора нанять кого другого,
а не слепого иль хромого,
кто не на ящиках сидеть,
а будет целый день работать,
к тому ж по-русски говорить,
при этом не курить, не пить
и думать О МОИХ заботах.
2.
Он был учитель, как и я.
Копченый нос на смуглой коже...
...уверенность, что он все может,
угасла уж в его глазах.
Он был отец двух дочерей.
Он, как и я, дал каждой имя,
по праву называл своими...
...но их не видел много дней.
Он бросил свой Узбекистан,
чтоб пол мне выстелить паркетом,
навесить дверь у туалета...
...чтоб детям что на дастархан
в далеком и родном ауле
поставить было б просто в будни
и чтоб в глаза знакомым людям...
Да, ладно. Мы о том не будем.
И погнала его нужда
сквозь города, поля и веси.
С семьей живут другие вместе,
а он в далекий “никуда”
отправился, забросив школу,
свой класс, предмет и кабинет,
где проработал столько лет,
и где до боли все знакомо.
Где спелый во дворе инжир,
чтоб есть, срывают прямо с веток,
и где зимой тепло, как летом,
и каждый вечер дома пир
случался бы, коль был порядок
в стране его. Его стране!
Но уж не по его вине...
И он бежал. И уж навряд ли
вернется в свой голодный край
к своей больной жене и детям,
хотя сильней всего на свете
он любит этот милый рай.
Он был узбек, а глуп был я.
Не видел в мастере толковом
тот самый дастархан у дома,
его сидела где семья.
3.
Я осознал свою ошибку.
Он тут же приглянулся мне.
Поторговавшись о цене,
но как-то скромно, а не шибко,
он согласился на работу.
Решил довериться ему
и я, / и спрятав все в своем дому,
и вверив всю мою заботу
о красоте полов и стен,
карнизов, плинтусов и окон
ему, при том я слишком много
растратить точно не хотел.
Он взялся лихо за ремонт
и был от счастья словно пьяный,
но посмеялся над “армяном”,
что делал мне водопровод.
Сказал, что тот совсем безрукий,
как, впрочем, весь кавказский люд,
и если выбирать из блюд,
то уж не хачапури с луком.
Потом критиковал паркет,
который положил татарин.
Татар он тоже долго шпарил…
Я захлебнулся, и ответ,
как ком, застрял неловко в горле.
Эмоций всплеск! Девятый вал!
Вдох! Выдох! ...все же промолчал.
Подумал: “Еще немцев вспомним...”
4.
Мой дом как призрак МКС
и как страна моя большая,
пригрел народы от Тянь Шаня
до самых северных чудес.
Насколько русский я - не знаю.
Во мне смешалось сто кровей -
поляк, хохол или еврей,
и даже может быть татарин;
И я такой, не изменюсь.
И хаить братьев я не вправе.
Я каждой крови благодарен
и каждой низко поклонюсь.
09 - 21 сентября 2018
Иллюстрация: Сергей Белый (Специально для произведения, 2019).