Вечер в деревне, экран телевизора,
Диктор читает тревожную весть,
Взорвали Захарченко. в центре Донецка.
Версий так много, всех и не счесть...
Свояк начинает беседу, как старший,
Убить и зарезать и делу конец,
Зарыть их всех на...до в огромную яму,
И сверху поставить железный венец.
Свояченица тоже на Киев обижена,
Хоть мужем был первым хохол,
Отрезать всем я...а, убившим Захарченко,
И посадить на осиновый кол.
С нею согласна сестра её старшая,
Совсем обнаглели хохлы,
Вкатить им всем надо, по самое первое,
С колен что-бы встать не смогли.
Жена моя верная. по жизни хохлушка,
Живёт хоть в Москве, а всё клонит сюда*
И вторит сестрёнкам, точно кукушка,
Добить их всех надо, не ждавши суда.
А я, как писака, за суд справедливый,
Кричу им, умерьте свой пыл,
Ведь мы-же славяне, все православные
И предок у нас один был.
Слова мои были не вовремя сказаны,
Добавили только огня,
Все как-то притихли, им разум затмило
И бросились все на меня.
Кричу свояку, по данным Капошко,
Меня ты по морде не бей,
Ведь ты-же хохол, почти настоящий,
А я ведь татарских кровей.
На счастье моё, у них челюсти вставлены,
Вцепились, куснули, а больно самим,
Быстро опомнились, всем стало стыдно
И разбрелись. по кроватям своим.
Так в тёщином доме, отстроенном мною,
Ютившим десятки нас лет,
Ни в чем не виновный, не нюхавши пороха,
Погибнуть мог новый поэт.
А утром за чаем все обсуждали
Дневные наши дела.
Все мирно вели свои разговоры
И жизнь наша вновь потекла.
*Хочет вернуться в деревню.