И время повернулось к нам
спиной,
Остановилось и застыло,
словно
стреноженное. Музыка и
слово
Впервые не совпали.
За стеной
звучали голоса и кто-то звал
оттуда нас, а, может, это
ветер
Ворвался в дом. И никого
не встретил,
войдя, и в одиночестве
листал
забытые страницы.
На лету,
распахивая настежь
двери залов,
Он подводил воздушную
черту
под тем, что мы друг другу
не сказали.
Он был один: в пустыне
старых стен
и лестниц обитали только
тени.
Семь сроков минуло с тех пор, как семя
упало в землю, как ему
велел
Злой гений. Оскорбленная
природа
Молила о пощаде, но
глухи,
бесчисленны плодились
лопухи,
борясь за чистоту
своей породы.
Всё чаще загорались огоньки
в полночных окнах.
Становилось чувство
опасности острее с каждым
днем.
Всё чаще пресловутый ход
конем
прямой дорогой обращался.
Устно
мы умерли, родив при
этом страх
и пустоту, отчаяние и слабость
и эту унизительную радость -
синице, сжатой намертво
в руках.
Всё чаще на раскрытые глаза
ложилась пелена слепого
взгляда,
И было все страшней
смотреть назад,
крик сдерживая, - смилуйся
Не надо!
О, смилуйся! Как много
должников
у наших душ, истерзанных
банкротов.
Под строками затравленных
стихов
Всё чаще наши корчились
блокноты.
Жизнь покидала нас,
На смену ей
Пришла действительность
сюрреализма.
Мы продолжали, - как бы-
жить при ней.
Она нам представлялась, -
как бы - жизнью.
Всё чаще осознание причин
и следствий истязало наши
души,
Всё чаще уходили,
не дослушав
Бросая возле выхода ключи.