Я молчу; немота моя
От исчезнувших слов, Творец.
Растаяло сердце в стихии огня.
Исчезли время, начало, конец.
Я ощущаю себя стрелой
Доли полета, мгновения.
Ум, волю, сердце - одной тетивой,
Натянутой устремленьем.
Быть может, это - Твой мощный зов,
Наше маленькое вознесенье.
Но, стоп! В одно мгновенье
Мои мечтанья ангел остудил,
Напомнил, что об ощущеньях
Недавно Божий старец говорил:
"Пророка пламень и пламень самомненья
Разнятся друг от друга, как небо и земля.
И не стяжавши дар смиренья,
Легко стать пленником геенского огня.
Однажды всем монастырем
Молились мы за молодого брата.
Он наизусть вещал писанье и цитаты,
Глаза горели неземным огнем.
Но скоро этот "дар" утратил,
Как только вознеслась о нем
Молитва общая, сугубая с псалтирью,
Сметая вражьи планы и усилья,
Под видом света овладеть душой.
И засветилась мысль в его глазах; не вдруг.
Он постепенно оживал, как после битвы.
Проснулся сам, проснулся мир вокруг.
Душа просила глоток живой воды - молитву.
А просветленье принесло напоминанье -
Чем возгордился, когда свернул, куда зашел.
Как возомнил и сочинил свое "избранье".
Как, наконец, издалека в себя пришел.
Однажды инок вновь испробовал попытку,
Хотя бы главку запомнить наизусть,
Но Божий ангел, приставленный в отчитке
Замкнул ворота памяти и уст.
Он больше не дерзал, но часто ночью
Слыхали братья тяжкий покаянный вздох.
Как будто перед ним стоял Сам Бог.
Иль что-то страшное увидел он воочью.
Тому лишь радуйся, коль в Книгу Жизни
Тебя запишет милостивый Бог.
Сам не дерзай вписать себя в сыны Отчизны
Коль устрашает невидимый порог.
Проси, как дар, смиренья в рассужденьи,
Страх Божий, трепет, простота души -
Вот наши главные пред Богом достиженья,
И коли их стяжал, молись, чтоб не ушли."
Что есть страшней, чем отойти в прельщеньи.
Среди теней, в глубоком помраченьи,
И не увидеть свет в конце пути.
Пошли нам, Боже, трезвенного бденья.
Сам помоги земное поле перейти.