Я умер в семьдесят втором.
День опадал, сгорала осень
У бакалеи, за углом.
Дождей простывшие колосья
Цвели на окнах. В тишине
Мотыль над тусклой лампой вился,
Я умер по своей вине,
Я удавился .
Я рассчитался с тишиной
И пустотой в своей квартире,
Я думал, что всему виной
Холодная погода в мире .
Что бесконечные дожди не кончатся,
А значит - на фиг!
Никто не скажет - подожди,
Никто не выбросит твой график
Однообразных осеней,
Пустых, как чистая тарелка,
Где изо всех твоих гостей,
Лишь рожа в зеркале, и белка .
И, в общем некому пенять,
Короче, взял, и удавился,
Но что же слышу я опять? -
О чудо, человек родился!
Неужто все это ко мне?
Вращаю мутными глазами, -
Цветет бессмертник на окне,
И белка ходит вверх ногами .
И вижу в зеркале с каймой
Себя, спеленутым, как жёлудь,
И вместо лампы, надо мной,
Мотыль летает, словно голубь .
Ах, это аист. Вот те на!
Глазами и душою обмер-
Так это значит, ни хрена
Я окончательно не помер .
Что жизнь не нами нам дана,
Но и не нами будет взята,
А то, что выпито до дна,
То станет свято.