(Конспектируя Авессалома Махинеева)*
1. Тёмный народ историей не интересуется. Почему? Ведь это предмет, по сути, едва ли не самый занимательный из всех, заявленных в школьной программе… Одной из причин может быть растиражированная мифологема о том, что история якобы не имеет сослагательного наклонения. Откуда она взялась? Её придумали и за неё держатся «тёмные в массе своей историки» (? – так у автора), которым не хватает светоносной энергии воображения, чтобы, используя в качестве предлога всего-то два слова «если бы», заинтересовать своим предметом «тёмную массу народонаселения».
2. Историк Дурис Самосский, ученик Теофраста, прославился своим умением дополнять исторические факты мифическими подробностями, выдавая их за подлинные. Истории, которыми гражданин Дурис «без околичностей дурил читателей, дурно пахнут» (? – так у автора). Все дуристорики вышли из хитона неутомимого враля Дуриса.
3. Дуристорики, в отличие от заурядных историков, отменные сочинители. Творческое кредо дуристориков: история должна быть живой, фантазийной и интересной!
4. Впрочем, самый тяжёлый случай в истории являют собой её преподаватели в стране Советов. Советские дуристорики в массе своей, хотя и заурядны, зато блистательно лживы. И не только преподаватели, но и учёные. Их творческое кредо: история должна быть служанкой идеологии. «Это ли не дурдом!» (? – так у автора). Более извращённой в своей лживости «науки», чем история СССР, мировая историография не знает.
5. Исторический материализм – залитое кровью прокрустово ложе командной мифологии.
6. Основополагающий миф истмата допускает происхождение дубового стола из проросшего жёлудя. «А жёлудь откуда? – От дуба, вестимо!» (? – так у автора).
7. Истмат учит, что при социализме действует принцип «каждому по труду». Это не так. В СССР заработанные деньги есть мнимый эквивалент труда. Средняя зарплата искусственно занижается и нивелируется во всех отраслях народного хозяйства, и это неотъемлемый атрибут социализма: иначе не было бы ресурсов, чтобы обеспечить ни так называемые общественные фонды потребления, ни прожиточный минимум «трудящихся масс».
8. «История СССР» была пронизана энергичным до фанатизма, но бездарным, на грани шизофрении, мифотворчеством. Вопрос: кто же из этих упорных мифотворцев, штатных функционеров коммунистического агитпропа, после краха СССР понёс хоть какое-то наказание, пусть даже в виде отстранения от должности? Хоть кто-то оказался «в качестве пациента в 1-м отделении дурдома?» (? – так у автора). Ответ: «ни один идиот не наказан», а некоторые бывшие преподаватели «научного коммунизма», мыльные пузыри, бурбулисы (от латышск. burbulis – мыльный пузырь) наоборот, вознеслись на политический Олимп!
9. У бездарной власти три рабочих инструмента – деревянный метр, топор и циркулярная пила. Левиафан подвергает живосечению лучших и добрых, чтобы его самого не расчленили худшие и злые.
10. Повсеместное попрание законов и дурные нравы взнуздывают клячу Историю. Это необоримое зло. Это проклятие рода человеческого, затемнённое таким «сугубо тёмным, зато бодрящим, а-ля веселящий газ эвфемизмом, как “прогресс”» (? – так у автора).
11. О судьбоносных для мировой истории фантомах из ящика Пандоры первым догадался проницательный Мандевиль ( в «Басне о пчёлах»), не то философ, не то поэт, не то бытописатель, не то пророк. «Глупая баба Пандора» (? – так у автора) удружила человечеству таким образом, что расхлёбывать причинённые её легкомыслием несчастья придётся «до морковкина заговенья», причём безо всякой надежды на счастливое будущее.
12. Итак, неизбывные человеческие слабости и пороки, и только они, подстёгивают экономический рост. Суммируя рассуждения Мандевиля, А. Махинеев обобщает в том же аллегорическом ключе: у возничего Истории жёсткий кнут, скорее похожий на молотильный цеп, и чем больнее он бьёт, тем «слаще пряник прогресса для взыскующих его кнута» (? – так у автора). Увы, сей вожделенный пряник всего лишь иллюзия, а-ля марципановая морковка перед мордой тощего осла.
*«Краткий курс КПСС, или История бесконечного вранья» (Из рукописного наследия).