Я шёл по улице и думал о пустом.
Окрасил вечер силуэты башен.
За каждым попадавшимся кустом
сентябрь ютился, желтизной подкрашен
ещё слегка, безвольно опустив
на крыши башен облачные руки
и, влагу приозёрную сгустив,
просеивал тревожащие звуки:
людскую речь в прозрачной полумгле,
крик чаек вдалеке уже вечерний.
Дремала смерть в Кощеевой игле
и пробивалась жизнь сквозь иглы терний.
Я шёл по улице и думал: пусть зашьёт
сентябрь удел мой в вечера холстину,
безумных чаек дёрганый полёт
пусть подстегнёт меня, как хворостиной,
и безучастный бледный лунный диск
сквозь облако коснётся мёртвым взглядом,
как потерявший силу василиск,
отравленный собой, своим же ядом.