Я хочу, чтоб меня не забыли,
Меня, и миллионы других -
Тех, кто от смерти не скрыли
Тел и душ своих нагих.
Разве порок наш в рождении?
В том ли есть наша вина,
Нашими что матерями, отцами
Стала "третьего сорта" семья?
Помню, сгоняли всех в гетто,
Нас не считали даже за скот.
Детство закончилось, это -
Мой собственный, мой эшафот.
Поезд... и давка, и люди, и слезы...
- Мама, скажи, куда нас везут?
Горько она усмехнулась, ведь это -
В одну лишь сторону маршрут.
Дальше? Не помню, провалы.
Лишь касания маминых рук...
Тонкие пряди мои заплетая
Лентами серыми, чередою разлук...
Нам приказали раздеться,
Волосы наголо сбрить:
Рыжие, русые, черные -
По мешкам их все разложить.
Дали каждому мыло в руки
И отправили в грязный душ.
Но почему, почему же
От воды там не было луж?
- Мама, не могу я дышать...
Мы стояли раздетые догола.
- Тише, родная, не плачь... -
Сказала она и... обняла.
***
Тонкая детская косичка
В куче, за стеклом музея...
С серенькою ленточкой,
Медленно, от сырости тускнея...
Спустя года,
Десятилетия,
Это уже не беда,
Это - трагедия...