Однажды, проигравшись вдрызг в шалмане, –
в буру меня обставил старый кент –
решил зайти я в гости к тёте Мане:
излить печаль – подушки лучше нет.
Пришёл, звоню, ни звука – вижу только
записки край белеет из щели.
Тяну, читаю: — Ах, проказник Колька,
не выдержал – и снова на мели?!
Меня не жди, давно хотела в Киев.
Эх, хороша Вальпургиева ночь!
Но чтобы от тоски совсем не вымер,
решила я балбесу всё ж помочь.
На кладбище, но помни – в полночь точно,
придёшь к могилке дядиной и там
нарвёшь потолще пук крапивы сочной,
а дальше… дальше всё увидишь сам.
Пришёл и по совету рву букетик.
Вдруг шум, земля уходит из-под ног…
Очнулся в яме… слышу: — Ну, приветик,
племянничек, явился всё ж, щенок!
Зелёный хмырь, точь-в-точь как дядя с виду,
полакомиться мною хочет всласть.
И мне вдруг стало до того обидно,
что веником ему по морде – хрясь!
Он разомлел: — Цветочки милой Маши…
Ну ладно, парень, к делу, шутки прочь.
Игрок ты, почитай, совсем пропащий,
загнёшься скоро, если не помочь.
И плюнул в глаз мне. Дальше чуть кондрашкой
не стукнуло, едва уполз живой.
Но после понял: карту под рубашкой
я знаю! Странный феноме́н такой
Аз есмь. И косяком попёрло счастье…
Но до сих пор, зараза, не пойму,
с чего не разорвал меня на части
упырь. И знала ль тётя, что к чему?