я помню их лица и каждую пару глаз,
что молча кричала слезами от адской боли.
они обращали пеплом в груди алмаз,
они и не знали, что каждый любви достоин.
и плакал почти в унисон внутри них ребёнок,
забытый и брошенный взрослым своим нутром.
он знал, для чего живёт, понимал с пелёнок
и помнил.
пока не сбежал… не оставил дом.
теперь стал невзрачной шляпой в змее слонёнок,
и цифры… повсюду цифр несносный ряд.
но плачет, истошно плачет внутри ребёнок,
он хочет, безумно жаждет прийти назад.
ты взгляд поднимаешь свой и бормочешь что-то
про кухню, работу и, кажется, про семью.
про то, как устал по ночам обливаться потом,
как хочешь (в который раз?) почитать Камю.
потом, закурив, ты встаёшь чуть слышно,
мол, завтра опять к восьми.
а помнишь, однажды на жаркой крыше
ты жаждал весь мир спасти?
заброшен твой справочник по болезням,
и выброшен стетоскоп —
негоже начальникам жить без денег,
и так достаёт хлопот.
и всё хорошо, ты вполне успешен,
но щемит в груди до колик.
под вечер грусть сердце частенько режет?
то плачет в тебе ребёнок.