К глухой полуночи заедет дилижанс,
возница остановится у входа.
Сентябрь месяц, прошлая суббота.
Вас ожидает сон первостепенный.
Стихотворение – небольшой аванс.
В заснеженной, старинной Вене.
Мы двинемся далеко от Рингштрассе,
чумного Марианского столба,
где винные, сырые погреба
таят причастие, что собой напилось
и отпустило трусость восвояси.
Вы с ним померяетесь силой.
Где мимо церкви Санта Августина,
массивов, собирателей дождя,
все сновидения спотыкаются идя,
напоены поэзиями пьянств,
и падают в глубокие фонтаны…
Блуждающий австрийский ренессанс.
Нам от гостиницы не более получаса.
По длинной мостовой. Светилась тускло,
поток лампадо-меда лился густо
над илистой поверхностью пруда.
Костюм у Вас – монашеская ряса,
одеты схоже остальные господа.
Свернув с дороги, попадаем в черный лес,
стоят во тьме разлапистые сосны,
а в прорезях из чаши-чащи всплеснут
фамильный особняк.
Он отблеском из мракобесных пьес!
Надзвездною элитою коньяк.
Войдете в холл, распахивая шубу,
и отдадите главному слуге.
На рукаве его тесненный герб.
Он молчаливо спросит Вас: «Пароль?»
едва ли разомкнув скупые губы.
Ему ответите: «Я Дании король».
Он Вас пропустит внутрь. Там
великолепные растения,
блестящих листьев в вазах заполнение,
свисают из фаянсовости вниз.
А ярусом чуть выше господам
играет нищий пианист.
Ваше заветное желание исполнимо.
Мое заветное желание исполнимо?
Да. Не стесняйтесь, чувствуйте как дома,
религиозным таинством влекомый,
ряд приключений Вам заполнит ночь.
Предусмотрительность необходима.
Я вряд ли далее смогу помочь.
В крестовых сводах задымленной залы,
где люстра – зеленеющий хрусталь,
лиловая сияющая даль,
летучие повисли мыши
над сумеречными холмами, скалами,
а остальные звуки тише, тише.
Осмотритесь. Еще видны шкафы
и прочая затейлевая мебель.
Расселина под куполом на небе.
Плывут стоймя олени в белом снеге.
А на стене,
портрет старухи немки.
Азарт и флирт – вот то, зачем пришли.
Обуревает любопытство, да?
По жестяному руслу льет вода
на паперть искривленного пространства.
Здесь многое случается. И лих
междуособый зов тиранства.
Из полумрака вышло сновидение,
ее рога спины касались,
и льдинки от удара обсыпались.
Кому такой серьезный приз?
Кому она присядет на колени?
Смутившемуся, глядя вниз.
Молитвы лист выпал из рук,
Вы знаете без слов эти молитвы,
вины и совестности битва.
Приняв раскаяния кару...
Вина смутно белела –
слоняется по лунному бульвару.
Там блеск огней во множестве стекла,
австрийские и польские акценты,
бессовестные комплименты,
свершается, приобретя законность,
довление плоти и тепла –
волшебная влюбленность.
*
Как ты меня узнаешь среди них?
Мы встанем в полутесный круг.
Под маской не увидишь моих губ.
Ты подойдешь и скажешь: «Ecce Homo»,
а я тебе отвечу: «Vera Vita».
Желание обладания
без свиты.