У меня в голове поселились душевные мушки
Мне казалось, я их протравил хорошо дихлофосом.
Не нашли они все-таки в мире получше кормушки,
И вернулись обратно, сквозь поры и дырки под носом.
У меня в голове насекомых огромный питомник.
Тараканов вот нет, но зато есть кузнечик тревоги,
Муравьи настроенья все время включают приемник,
У пускают музло, наполняя пост-панком чертоги.
Из желудка вернувшись с уловом, счастливые бабки
(Врят ли бабочкой курицу эту язык повернется
назвать). Насекомых теперь приучают носить дома тапки,
Мыть полы и посуду, стирать, не сорить где придется.
Истребителей рой, пчел и ос голосов - кружит рядом,
Шепчет что, где и как, как дурак, как придурок последний.
И над теменем - вАажно, хитрО - управляя парадом
Зависает паук, что умеет писать и отбрасывать тени.
Мотыльки - как фотографы - щёлкают мыслей рисунки,
Червяки, схоронив все дела, неспеша уползают под плечи.
Что ж, душевные мушки, нащупав душевные струнки,
Вновь, как встарь, насекомых ораву созвали на вече.
Вечер памяти, сбросив хитин, насекомые вместе
Мушек встретили, выпили рома, заели росою
Из глубин рек глазных, из глубин из досады и жести,
И жить начали снова, так дружно, единой семьёю.
Но вернулись они не такими, обтрепаны крылья,
Седина поселилась на брюшках и маленьких веках.
Мушки милые, пыльные, стройные - все же живые.
Ну и я значит жив.