Слои избитого асфальта
крошатся в очень странном ритме.
Как-будто Ангелы с крылами
закатаны в асфальт автомобилями.
Их засыпает в ритме фьюжн
густым апрельским мокрым снегом.
Чтоб их разасфальтированные трупы
с приданым видом человеков
на стали частью павших с Неба,
а всплывших изнутри, сквозь глину,
неслышно, часто хлопья снега
их своим весом бьют и били.
Два полувычерченных тела
почти коснулись головами
друг друга под пасхальным снегом,
как-будто в море островами.
Их экзерсисы будут длиться
до дня, пока не закатают
в асфальт отсутствие границы
между шоссе и их телами.
По ним опять, опять и снова
размажут тысячи колёс
сырые ноты камертона,
окоченевшего у звёзд.
Из центра масс родной Планеты
они с какой-то целью плыли.
И сколько лет питались пылью,
одухотворяя крылья!
Их засыпает в ритме фьюжн
лёд, порождённый камертоном.
Теперь с далёким и ненужным,
с беззвучным, очень лёгким стоном.
Когда-нибудь с ночного неба
спланирует меж проводами
Посланник Горьней Части Света,
как-будто не обременён делами,
чтоб разобрать сухие хрипы,
торчащие в пыли смерчами
так и не обнявшими друг друга,
о том, что Третяя Планета
жива пока что, дышит Будда.