Ты яблоком сорвалась к сентябрю
на голову
нет, вовсе не Эйнштейна —
мою —
и я открыл мгновенно
(как он тогда)
что, кажется,
люблю...
Но ты была плодом стези
другой,
была ты неподатливо-упрямой,
хоть показалось
мне тогда — той самой
в горячности
наивной и чудной.
Тебя я звал, пока огонь в груди
еще горел,
не зарываясь в пепел...
Готов был спорить я с январским ветром,
что наше счастье ждет нас впереди.
А после
полегчало-отлегло
и я тобой забылся
понемногу.
Но яблоки остались, слава Богу.
И я их
за тебя благодарю.