Может, кто-нибудь вскроет мне череп,
Если я, беззаботно уснув,
Предпочту жизнетворной истерике,
Утопающей в едком чаду,
Так претящего мне, ненавистного,
Ослепительно яркого дня;
Расцветающей нервными письмами;
Утомительно громко звеня
Проржавевшими, хриплыми струнами
Ворошащей событий пласты;
Пригибающей ветви монсунами;
Закипающей морем тоски —
Сероватую, скорбную изгородь;
Беспокойства лишенную грусть;
И пьянящую, горькую истину,
Из которой уже не вернусь?