Давеча читал у поэта: «И скучно, и грустно, и некому руку подать…»
На строки слезливые эти наложил бы я вето,
ведь кому, как не мне, знать значение слова «страдать».
Была жена у меня да трое детишек, все чин чинарем, так сказать,
убёгла, паскуда, не вынесла шишек, и детей не позволяет видать.
Ведь я ж ей любил, носил на руках, правда, когда без сознанья была,
цветы даже дарил, только она обижалась, они – говорила – пластмассовые.
Со мной ей мёд, а не жись. Наверно, не вынесла счастья – ушла,
обдав на прощанье лавиной ярости классовой.
Что ж за напасть-то такая, ещё и с работы поперли взашей.
Начальник смены – собака, увидал, как движок выносил.
Сам то он месяцами не вылезает с Сочей,
а я без зарплаты темной ночью на; небо выл да чуть вены не вскрыл.
Да ещё и здоровье начало подводить, поясница скрипит,
как будто нуждается в смазке. Суставы трещат, видно, погода шалит,
старость несётся навстречу, как с крутой горки салазки.
Все ваши дифирамбы – только плач годовалого дитяти,
поживите с моё, чтоб прочувствовать вкус соли на языке,
сижу я теперь с лучшим товарищем в облачении жидкости
да скупая слезинка улиткой скользит по шершавой щеке.