1
Январским вечером студеным,
От глаз народа сторонясь,
В особняке для спецприемов
Знать городская собралась.
Дымили струйкой папироски,
Камин дровишками трещал.
Надев очки слоновой кости,
«Собранья» спикер слово взял:
– Принеприятнейшие вести ждут вас ныне:
Слушок о смене власти подтвержден.
Вчера негласно в спецмашине
ИО Главы в наш город завезен.
Источник в «Центре» сообщает:
"Уполномочен глубоко капнуть,
Проверить, чем элита дышит,
И в праве всех под зад турнуть.
Энергии в нем – киловатты.
Ночами сам не спит и свите не дает.
Докладам, сводкам, показателям не верит,
С инспекцией повсюду нос сует.
За каждую бюджетную копейку
Потребует отчет – и строг на спрос.
И ни дай Бог, финансы не на ту статейку,
С позором вон и матерный разнос.
С чиновниками крут, народу больше внемлет.
Хоть не сечет голов с плеча,
Но, ежели обман приметит, –
Уволит и без строгача.
А если что к рукам прилипло,
И не по чину жить горазд –
Хоть плач, клянись, стенай осипло:
Все отберет, под суд отдаст.
Ну и последнее: не терпит лести,
Способен цену дать делам и сам себе,
Работал всюду и на каждом месте
Конверты рвал, презенты бил на голове".
2
Сложив бумажку аккуратно,
Уселся чинно на диван,
Взял со стола вина бутылку
И вылил в горло, как в стакан.
Икнул, поморщился, насупил брови,
Прошелся взглядом по раскрытым ртам:
– Я вижу информацией довольны:
Ни фунт изюма, а заноза в жопе вам!
Минута тишины тянулась нудно.
Чиновный люд и городской бомонд молчал.
Как во хмелю поверить было трудно,
Что ссудный день не снится, а настал.
– Позвольте вам заметить Председатель, –
Подала голос тучная мадам,
– Не вы ль без мыла в душу власти лезли
И в верности клялись на даче под «Агдам»?
Поправив бюст, всем улыбнулась мило
И, уточнив для Председателя,- он тоже знать,
К нему опять свой монолог оборотила,
Но, что ни слово, поминала чью-то мать:
– Четыре года под коврами власть пилили,
В Администрацию ходили как домой.
Бюджетом, кадрами, землицею рулили,
А как к ответу – ничего не помню, я давно больной!
В делах житейских вы весьма проворны:
Шикарный кабинет и к «телу» ближе стул.
Квартиры – три, фазенды – чаши полны,
В начальнички сынишку пнул.
Теперь смекает – выжить в одиночку!
А нас на вилы и под сплав?
Решил поставить дружбе точку,
Отчалить тихо, ложку сдав!
По чину вертикали – шишка,
А голова – люминий, как пустой казан!
Что, нет способностей напрячь умишко?
Сбежать с команды никому не дам!
А вы чего молчите, проходимцы?
Слыхали, что тут думный дьяк наплел?
Мы – тормоз городской, мздоимцы,
А он – двуглавый писаный орел.
Платформу лучше изложите:
Что мыслите? Что будете решать?
Кто будет объяснять про дефицит, излишки.
Как дальше будем управлять?
Собрание безмолвно выжидало,
Чью сторону как перспективу взять:
У спикера – неприкосновенность, сила.
А у мадам – авторитет девятого размера, и с связями в столице зять.
Затем, порывшись в сумочке от Gucci
Достала папку в розовых тонах,
И, сделавшись важнее майской тучи,
Сказала:
– В наших все руках!
Советую всем хорошо запомнить.
А тугодумам – записать и съесть!
Пока престол не занят по закону,
Мы – были, будем и вовеки есть!
Ну, что с того, – варяга нам прислали.
Он в одиночку – бублик с дыркой, прах.
Как говорили древние, по-моему, нанайцы –
Колхоз на глиняных ногах.
Мы тут составили народный Манифестик –
От возмущенных граждан – так сказать.
Не нужен городу чужак-наместник.
Добром прошу – бумагу подписать!
Единым фронтом станем на защиту
Завоеваний, ратного труда плодов.
Но пасаран! Иного счастья – нету!
Все в смертный бой, и не жалеть голов!
3
Листовку подписали шустро.
И по домам, следы завоеваний заметать.
Но Председатель Манифест искусно
Успел на ксероксе три раза откатать.
А за полночь, закрывшись в туалете,
Кряхтя и охая в надрыв,
Скоблил фамилию свою и подпись бритвой,
Чуть про сыночка не забыв.
На утро тайными путями
В отдел "Народных жалоб" заскочил
И в папку – «Срочно для доклада» –
Поверх бумаг чиновных подложил.
4
На представлении новой власти
Соратников всех с потрохами сдал,
Сказал, что видит их впервые,
И раньше даже не встречал.
Но, веря агентурным данным,
И сон приснился – жуткий аж.
В хозяйстве городском – измена:
Готовится служебный саботаж!
А злые языки болтают,
О тайном сговоре элиты городской.
И даже список тех злодеев знают,
И чьей написан он рукой.
– Готов все силы, знания, рвение
Сложить к начальственным стопам.
Ни за награды – в наслаждение,
Служить пять сроков вопреки годам!
5
Ещё последние слова под потолком витали,
Но дух свободы с запашком пошел,
Истошный вопль:
– Иуда! – грянул в зале.
Мадам упала в обморок – ни навзничь, лбом о стол.
– Ну, что ж, – сказал ИО. – С почином!
Я – не Пилат, не Рюрик, не вандал,
Для вас я – врач, хирург, покуда, с дрыном!
И Манифестик тайный прокурору дал.
– Кто кадрами здесь ведает? Отметьте!
И список заговорщиков вручил.
– Поаккуратней тело выносите!
Да, про цветы чуть было не забыл.
Я, в общем, – толерантно мирный,
Но не с луны сюда упал.
И вижу сам, кто угорь скользкий, жирный,
И про коня Троянского читал.
Лишь люди – главный капитал для власти:
Их жизнь, проблемы, быт, досуг.
И казнокрадство, блат, разруху, взятки
Не дам списать на бывших слуг.
Проверю вашу службу лично.
И попрошу засунуть дальше спесь!
Даю последний шанс. Спрошу публично:
Еще на выход добровольцы есть?
Отменно, все пока в команде.
Считайте – это как аванс.
Но шкуры буду драть, в виду имейте,
За каждый прожитый бездарно час.
Итак: рабочий день в шесть тридцать.
Нет времени, нельзя иначе жить.
И вместе трудимся за десять лет безделья,
Чтоб город к жизни возродить.
-------------------------------------------------
Иным чиновникам российским
Страна, народ, закон – не власть.
Нырнув в кормушку рылом свинским,
До хруста разевают пасть.
Любой режим, дефолт и кризис
Переживут с лихвою, всласть.
Одно тревожит сытый бизнес:
- Эх, мало удалось украсть!
И прав был Карло бородатый –
У жадности предела нет:
Булыжник в кулаках зажатый
Для них последний аргумент.
А президентские "сказания",
Что труд их тяжек, но велик:
Корпят не за чины, награды, звания, -
Вранье, непогрешимости ярлык.