Захотелось напиться мужчине,
Но при этом не чистой воды,
Той, которой с покон и доныне
Наши реки полны и пруды,
Той, которая змейкой струится
Из-под камня в дремучих лесах
Оттого, что под камнем хранится
В заповедных она родниках
И не той, что работой упорной
При нелегких условьях труда
Добывается в скважинах горных
И в бутылках приходит сюда
Ни какой-нибудь артезианской,
С первозданной ее чистотой.
Ни хранцузской, и ни итальянской,
Ни какой басурманской другой
Ни колодезной, зубы сводящей,
Освежающей первым глотком
Ни крещенской воды, настоящей,
Освященной верховным попом.
Нет, не к этим истокам стремился
Приобщиться моральный урод –
А пошел в ресторан – и напился!
А водичку он завтра попьет.