(Очерк)
Это случилось семнадцатого ноября 1998 года.
- Как трудно становится жить,- сказала пожилая женщина, усаживаясь в коляску мотоцикла, - Петрович, может сегодня получим муку на твои силикозные...
- Да, может... Ведь на бензин-то денежек нет, а вчера купили только пять литров. Да и пенсию неизвестно когда дадут, - ответил малоразговорчивый Петрович.
И пожилые супруги двинулись в путь на шахту имени Вахрушева, чтобы получить ту муку, которую давали вместо зарплаты.
Петрович ехал не быстро: ведь в коляске сидела его жена, которая прибаливала. Три года назад она перенесла операцию на печени.
В пути не разговаривали. Михайловна знала, что отвлекать водителя в пути нельзя. Она думала об одном: хотя б сегодня получить тот злополучный мешок муки. Да испечь хлебушка, да пирогов для внучат. А их - пятеро: самому младшему шесть лет. Он тоже просился с ними в дорогу, еле уговорили, чтобы дома остался с мамой.
Стоял обыкновенный осенний день. Ранний снег растаял, асфальт подсох. Петрович ехал со скоростью 35 километров в час, а может где и меньше...
И вот, не доезжая до поворота на шахту имени Вахрушева примерно ста метров, а может чуть больше, Михайловна почувствовала удар в спину. Да такой страшный, что сравнить нельзя ни с чем. В глазах сверкнул свет, даже не свет, а большой костёр и всё куда-то враз провалилось.
Придя в себя Михайловна не могла пошевелиться. Она не могла понять, что случилось... Может коляска оторвалась от мотоцикла? Так её муж укрепил хорошо. Скосив глаза влево, она не увидела Петровича. Его где-то выбросило на асфальт. А мотоцикл без него, сам мчал с большой скоростью, а впереди виднелась большая тумба - указатель на шахту имени Вахрушева. Михайловне показалось, что она сама летела мгновенье и в то же время - вечность.
Объехать указатель мотоцикл без водителя, разумеется, не мог: строго по правой стороне, по прямой, а асфальт здесь отклонялся влево, и мотоцикл на большой скорости полёта врубился в указатель.
И здесь Михайловна почувствовала сильную боль в ногах. Её выбросило из коляски, подбросило вверх метра на три, а может, и больше и с большой силой ударило о землю.
"Ну вот и всё", - мелькнуло огнём в голове.
Полёт в никуда завершился и она потеряла сознание. Сколько она так пролежала, не помнит.
Когда очнулась, услышала, как кто-то говорил:
- Я же чуть-чуть зацепил.
Набежал народ, кто-то кричал:
- Что ты с ними сделал?
В горячке Михайловна приподнялась и спросила, где её муж. Ей ответил мужской голос, что он ушёл. Но это, конечно, было неправдой.
Плотный мужчина быстро отошёл от неё и приказал:
- Лежи! А то неизвестно, что у тебя с ногой.
Тон был командирский. В его голосе чувствовалась власть. Михайловна посмотрела на него. Он стоял спиной к машине "Опель Омега". Передок разбит, а рядом, возле Михайловны, стоял разбитый мотоцикл. Никто не подумал оттащить его в сторону. Ведь мотоцикл разбит: не дай Бог, и загореться мог.
Мутилось сознание...
В её голове не укладывалось: она думала - почему здесь разбитая машина? Ведь она должна была остановиться там, далеко, где произошла авария...
И когда до её сознания дошло, что он ехал следом за ней и видел, как она разбивается, ей стало совсем плохо.
И тут Михайловна почувствовала боль в спине, В ногах. Ломило, жгло голову: при падении шлем с неё слетел. Пекло руки. Михайловна лежала на холодной земле, покрытой щебёнкой, умоляля со слезами, взывала о помощи. Просила вызвать "скорую помощь" или увезти её на чём-нибудь в больницу. Но плотный мужчина ответил:
- Чем я тебя увезу? Хотя Петровича подобрали и увезли, дабы в горячке, может и убежать.
А вдруг этот старик пьян, будет, мол, на кого аварию повесить
Михайловна видела, Как от шахты имени Вахрушева подъехало несколько машин и остановились на повороте к станции. Кто-то что-то советовал этому водителю. Но на лежащую на дороге женщину никто не обратил внимания. Совершив преступление, плотный мужчина старался сложить вину на пострадавших.
Завертелось расследование. Как ни странно, не в пользу пострадавших. А в пользу того плотного человека, который вовсю гнал своего импортного "Опель-Омегу".
Он возмущался:
- Она же стоит большие деньги!
Им оказался начальник участка шахты.
Он продолжал возмущаться:
- Но ведь не убил же я их!
И вдруг с неба грянул гром, да такой сильный! И туч вроде нет, а припустил дождь. Вроде сама природа была возмущена этим происшествием.
Кто-то из подбежавших женщин прикрыл Михайловну своим плащом и что-то подослал под неё. Все зашумели:
- Осенью откуда-то такая гроза?.. Да еще какая: километра полтора захватила одним ударом.
А дома у Михайловны в это самое время от удара грозы открылись все двери и форточки на окнах, как бы сообщив так о большой беде.
Часа через полтора приехала "скорая помощь". Михайловну положили на носилки и увезли в больницу.
И только тот начальник участка, который наехал на них, не оказал никакой помощи: он стоял, не двигаясь, и оберегал свою машину.
И вот Михайловна в больнице. Милые, добрые доктора и сёстры, вы, не зная покоя, приняли её и стали над ней колдовать. Рентгены, чуть не всего тела, а оно болело - нету сил было терпеть. Большие ушибы рук, спины, сотрясение головного мозга, переломы, наколы… Диагнозы страшные.
И вот пошла борьба за её жизнь. Семь дней и семь ночей она не спала, не ела. Только с ложки давали ей пить воду.
Петрович отделался легче: синяки, выбило три диска из позвоночника, вывихи пальцев да сотрясение мозга. Потеряв сознание, он не видел, как закончился полёт в никуда.
Дети, где только могли, занимали деньги на лечение. Им некогда было идти в милицию, где тот начальник участка стряпал своё оправдание.
Потом начали пугать Михайловну и Петровича, что если, мол, подадите заявление в милицию, то будут "судить Вашего отца".
- А что с вами делать? Ведь не добил же? - утверждали: живы остались.
Добивали словами, чтобы молчали.
Кричали:
- Да вы знаете, сколько вас, пенсионеров ,развелось? А ведь вас всех кормить надо!
Дожились...Вот ведь как.
А что же наши старики? А они ведь и впрямь выжили. Выписали их из больницы. Михайловну привезли домой на "скорой помощи", снесли на носилках, и начала она понемногу приходить в себя, выздоравливать.
Внуки помогают, дети беспокоятся за них.
- Господь помог, - радуются Михайловна с Петровичем, жизнь подарил.
Только вот одна беда-то не отступает никак: видит каждую ночь во сне, что летит она в никуда и разбивается.
С криком Михайловна просыпается идо утра не может вновь найти покой.
И думает она иногда: "Интересно, а хоть раз снилось тому плотному от жира человеку, начальнику участка, что он летит в никуда?
А полёт Михайловны в никуда всё длится и длится, мучительный и страшный, и ей уже кажется, что он никогда не закончится...
1999г.