не знаю даже, бог или чёрт тебя разберёт.
у тебя же их столько - могла бы составить флот
или армию пехотинцев, смотря чья форма больше тебе по душе
как хорошо, я теперь от тебя поодаль и ем драже,
запиваю вином, я теперь для тебя анекдот или песня,
и дай божЕ.
нет, скажи, как ты их считаешь, по осени ли, по весне?
вот сентябрь уж желтит мои письма к тебе, все написанные во сне,
ты ведь даже не помнишь их милых мальчишьих имён,
тех, что шепчут тебе на ухо, жарко дыша, обволакивая огнём.
отправляй мне по строчке,
надеюсь, найдёшь моё имя в списке, на самом дне.
я же знаю, где ты хранишь меня - там, в глубине,
в расселинах между камнями в холодном море, в шершавом песке,
в своих ядовитых взглядах и в каждом словесном броске
они ведут тебя в темноту и не знают,
что их самих уводят в холмы,
что ты бесконечно играешь,
и больше всего тебе по душе играться с людьми
он думал, что одолжил тебя, но это его ненадолго взяли взаймы
он просит тебя целовать его, чтобы не околеть
у него поволока в глазах и туманы, в которых ты будешь бродить,
пока не закончишь петь
а когда допоёшь - наступит декабрь,
и три сотни лет уложатся в три часа
я знаю, что ты отпустишь его, ты всегда отпускаешь,
когда выпадает на травы нечеловечья твоя роса
расскажи мне потом, он же всё-таки брат мне,
я тоже вернулся из-под холма,
и, слушай, я прокляну себя вскоре за это,
но как устанешь сводить с ума
если будешь у нашего моря, сида, так заходи сама.