О ЛЮБВИ
Ехали как-то в поезде, в одном купе, по весне
два господина. Один — высокий, с бородкой, в пенсне;
другой был широк в кости, кряжист, при бороде. Хитреца
во взгляде — косоворотка, поддёвка в нём выдавали купца...
Было жарко, купец обливался потом, и дверь в купе
была приоткрыта — было видно, как всё время сновали
в проходе люди... Колода картишек рассыпалась буквой "П"…
Господин с бородкой мечтательно вспомнил о сеновале,
где провёл столько дивных, безумных ночей
с хозяйкой имения, у которой гостил прошлым летом —
а также с ее служанкой... Хозяин имения — казначей,
богач, меценат, покровитель писателей и поэтов —
но совершеннейший моветон, мужлан и хапуга...
«Как хорошо приспособлены тёплые ночи юга», —
думал он, — «для потребности бренного тела в любви».
Глядя в покрытое оспой лицо своего визави,
господин в пенсне устало прикрыл глаза,
вспоминая еще, как позапрошлым летом
его с баронессой застала в саду гроза,
и том, как долго возилась она с корсетом…
Незаметно для самого себя он заснул под стук
колёс… Поезд мчался по бесконечному полю,
где одетый в лохмотья мальчик-пастух
гнал своё стадо к неведомому водопою…
Дремал и купец… Снились ему мохнатые почки на вербе,
что росла на могилке жены… Тем временем, поезд
въехал в тоннель. Господин во сне сочинял свою повесть,
которая непременно кончалась словами «Ich sterbe»…
2016
* * *
ЧАХОТКА
Выпукло-вогнутая вещь на продавленном диване
есть предмет вожделения автора «Дяди Вани»,
который даже во сне
не снимает пенсне,—
классик — по почерку, по походке.
Чехов. Чехонте. И даже в названье болезни — чахотке
всё те же буквы — "Че" и "Ха".
Над всеми смеялся. На всех чихал.
Ах, Антон Палыч, `едок, колюч, остёр…
«В Москву! В Москву!» — голосом трёх сестёр,
но не корысти ради —
только с мыслию о «Вишнёвом саде»…
Но нет спасения от тоски и сплина,
и снова так нестерпимо и остро
манит далёкий таинственный остров —
ибо только клином
выбивают сей клин…
«В Сахалин! В Сахалин!» —
и только…
— Я ни о чём не жалею, Ольга,
«моя дорогая собака»… *
И как это я докатился до брака?!
Всю жизнь боялся жениться на стерве...
Где ты, где ты, Мисюсь?
Я не смеюсь —
Ich sterbe… **
________
* Так в шутку Чехов обращался в письмах к Ольге Леонардовне Книппер
** Ich sterbe (нем.) — «Я умираю» — последние слова Чехова
2018
* * *
ХАМЕЛЕОН
— Подай-ка, брат Елдырин, мне пальто!
"Октябрь уж наступил..." Довольно зябко...
Чтоб этакая жалкая козявка,
детину покусала — ни за что
я не поверю. Это парадокс!
И не бубни про судеб неизбежность...
Да перестань чесать свою промежность
и крепче тварь держи за поводок-с!
Да, брат Елдырин, такова есть жизнь,
да, "селяви", как говорят французы —
как в сущности должны быть хрупки узы,
что связывают с ней... Детерминизм!
Какой породы зверь? сказали: шпиц.
А с виду, вроде, грязная болонка...
Что, брат Елдырин, наступает ломка?
Ты не стесняйся, доставай свой шприц!
Да нет, не здесь — зайди хоть за забор
и там усугубляй собой реальность!
Сплошная экзистенциальность,
как говорил покойный Кьеркегор...
Ну, полегчало? Что-то ты чумной...
Сними с меня пальтишко, брат Елдырин!
Мне жарко что-то... Писано в Псалтыри:
"Не убоюсь я зла — ведь Ты со мной!"
А что в конце? Лишь деревянный крест,
да холм могильный, весь покрытый дёрном...
Отправь-ка, братец, пса на живодёрню.
Покусанного? Срочно под арест!
P.S.
В процессе следствия установили: шпиц
принадлежал мадам фон Дидериц...
2018, ночь
* * *
СКОРО НАЧНЁТСЯ ОХОТА НА ЛИС
Скоро начнётся охота на лис —
время почистить и смазать двустволку...
Осень... И думаешь: "Всё провались!"
И просыпаться нет смысла и толку.
Кто-то повесил в прихожей ружьё —
чтоб в третьем акте последовал выстрел.
Роща опять отрясает рыжьё —
только восторг неуместен и выспрен.
Осень — царят запустенье и грусть
в старом поместье, где дом с мезонином,
где фортепьяно терзает Мисюсь
и шелестит в темноте кринолином.
Время охотиться на глухаря,
рябчика, утку, гуся и вальдшне́па.
Осенью кажется: про́жита зря
целая жизнь — так бездарно, нелепо...
Видно, сегодня я не застрелюсь,
хоть зарядил спозаранку ружьишко.
Осень... Я очень скучаю, Мисюсь,
но ради Вас умереть — это слишком!
2018
* * *
ЗВОНАРЬ
(перечитывая В.Г. Короленко)
Он встал чуть свет.
Кровавая заря.
И черный силуэт
слепого звонаря
на колокольне...
К заутрене собрались чернецы.
Крестьянские лошадки, под уздцы,
ведомые холопами. Холоп
ниц падает. Встаёт и крестит лоб —
и пана раб. И Божеский невольник.
Иди ж вперёд по кромке
и не трусь...
И чей-то голос тонкий:
«Стой, Петрусь!»
Но вот уже звенят колокола.
То тянет бечеву, задрав кадык,
слепой звонарь, — он сызмальства привык —
и к голову кружащей высоте,
и к этой беспросветной слепоте,
и к подаяньям с барского стола...
Но до чего ж малинов этот звон!
Петрусь, вы оба слепы — ты и он…
…К заутрене сбирались чернецы,
стоят на колокольне близнецы —
звонарь в подряснике
и в бархате барчук —
их лиц прекраснее,
наверно, только звук...
2018
* * *
ПОЮЩИЕ ФРЕРЫ
(по мотивам повести Горького "В людях")
Птицы в испуге парят над гнездами...
"Умбракул, распещренный звездами,
значит удобное сообщение с небом,
которое имеют они освобождением
себя от профанов и пороков" —
несть в отечестве том пророков,
наверное, это связано с невезением,
но и он, как ни странно, пророком не был —
скорее всего, заштатный оракул,
как бишь его... профан... Умбракул...
"Оголение левой груди
означает невинность сердца"...
Стыд совсем потеряли, поди —
пишут, ракалии... Заплатив сестерций,
и не такое увидишь... Лет сорок, без малого, почитай
плаваем... Слышь, малый, давай, читай!
..."Венерабль отвечает: посмотри,
любезный мой фрер Сюверьян"...
(Не знаю, что у Смурого там внутри,
но снаружи, похоже, мертвецки пьян)...
— Ну? Вот чертовщина! Там в конце
стихами написано, катай оттуда...
(Решил отыграться, видать, на мальце,
спьяну совсем озверел, паскуда):
..."Профаны, любопытствующие знать наши дела,
Никогда слабые ваши очи не узрят оных!
Вы и того не узнаете, как поют фреры!.."
...Баржи по Каме плывут, как галеры,
стынут ржавые воды в речных затонах...
И решка двуглавого бьет орла.
2015
* * *
МЁРТВЫЕ ДУШИ
Эй, Чичиков! Есть души про тебя:
мертвы уже давно, хотя при теле.
Жизнь — это нечто, вроде канители:
нет рябчиков — сгодятся отрубя.
Да толку ль в них? Ну, купишь эту дрянь,
что числится живой в ревизской сказке —
но нет ни отступного, ни отмазки,
возись потом. Куда ни глянь — всё пьянь.
И что обидно — души те пьяны
не влагою кастальскою акциза —
зависимостью мерзкою от низа
и мантрой "лишь бы не было войны".
Эх, Пал Иваныч, помнишь времена?
Ты нёсся по Руси на птице-тройке,
где справны мужики и девки бойки,
и богатырским сном спала страна.
Затем проснулась, словно с бодуна,
шальные спьяну вылупила зенки...
Всех несогласных выставили к стенке
вожди — сплошь приблатнённая шпана.
Потом пошло всё наперекосяк,
война, как мать родна, и чёрт с усами —
куда уж там Бин-Ладену Усаме!
Всех поимел тот Коба так и сяк.
Растительность менялась у вождей —
от шевелюр до полных алопеций.
Лишь внутренние органы секреций
спасали власть, где всякий прохиндей,
тебя вокруг бы пальца вмиг обвёл.
Да ты не обижайся, Пал Иваныч, —
прости, что я читаю сказки на ночь:
считай, во мне вновь Гоголя обрёл.
Ты помнишь ли Манилова, моншер?
Типичный представитель, из буржуев...
(А это кто с тобою? Зять Межуев
здесь лысиной сверкает, как торшер?)
О, как наивны образы тех лет!
Где вы, мелкопоместные дворяне?
Ах, если б знали вы, какой же дряни
торжественно вручали партбилет!
А, впрочем, вся история — спираль,
и пресонажи вертятся по кругу,
строча свои доносы друг на друга,
чтоб укреплять сей власти вертикаль.
Манилов возглавляет наш Госплан.
Коробочка заведует культурой.
А Плюшкин — вторсырьём, макулатурой
заведует с Ноздрёвым пополам.
Живём при демократии, моншер —
парламент даже есть, зовётся "Думой":
в ней тридцать три богатыря угрюмо
законы всё рожают. Акушер
посредственный довольно эскулап —
на кесаревом сильно он заточен:
любой закон — под нож, и между прочим
не выпускает власть из цепких лап.
А спикер их — безумный плутократ,
да ты знаком с ним — это Собакевич.
Душою чёрен — и с него Малевич
писал свой знаменитейший квадрат.
Эх, Пал Иваныч, нет, не тот товар
тут выставлен сегодня на продажу —
сплошная немочь бледная, и даже
сам дьявол не имел б с неё навар.
Ах, Чичиков! Прости, ты опоздал —
у пацанов всё схвачено конкретно,
и папочки под грифом "сов.секретно"
в лубянский направляются подвал.
Все души проданы давно. Лишь неликвид,
что прежде назывался просто "совесть"
уходит с молотка на торгах в Сотбис,
и в общем-то исчез почти, как вид.
Ах, Пал Иваныч! Жизненный этап
не самый лучший, это мне знакомо...
Подумай о карьере управдома —
советует психолог наш — Остап.
2020
* * *
ЛЕСНОЙ ПРЕЗИДЕНТ (ИЗ ГЁТЕ)
Хоть страшно идти, но с тропы не свернуть,
и справа, и слева от путника — жуть.
Как череп безглазая светит луна,
душа смертным ужасом поражена.
Малютку прохожий прижал ко груди,
не ведая, что его ждёт впереди.
"Отец мой, отец!" — вдруг малютка кричит —
"Не видишь ли ты, что пред нами торчит?
Дрожит на ветру, как брезентовый тент...
Наверно, отец, то Лесной Президент!"
"О, сын мой, несносный, прошу — помолчи!
Со страху ты глупости мелешь в ночи!
Какой Президент еще? Дрыхнет в Кремле
давно ВВП. То на мёрзлой земле
поваленной ели сверкает бревно...
"О да, вспоминаю, когда-то давно
сам Ленин его к нам сюда приволок..."
"От страха, гляжу, съехал твой потолок".
И путник во тьме продолжает свой путь.
Пацан на руках всё не может заснуть.
"Отец, мой отец! Там за дальней сосной
опять Президент показался Лесной —
меня мускулистой рукой он манит,
и тянет к себе — как иголку магнит..."
"Мой сын, ты в психушку давно претендент,
какой еще к чёрту Лесной Президент?
Тебе померещилось... Или ты враль —
в лесу ты не встретишь структур вертикаль"
Но мальчик вопит всё сильней — входит в раж:
"Отец, он коснулся меня... О, Крымнаш!"
Но путник свои ускоряет шаги
и мчится вперёд, хоть не видно ни зги.
"Иди же ко мне, милый маленький плут,
мой тёзка (тебя ведь Володей зовут?)
Зачем тебе жить диких средь росомах,
Лесной Президент я — ВП Мономах.
Когда полномочий закончится срок,
преемником станешь моим ты, сынок!
Иди же ко мне, пацанёнок, не трусь!
Мы вместе к рукам приберём Беларусь,
затем мы к стране пристегнём Казахстан,
пройдёмся войной по кавказским хребтам,
прибалтов прижучим — и прочую жмудь,
в Китай мы проложим свой Шёлковый Путь,
варягов и греков замочим мы в хлам,
и Кузькину Мать мы покажем хохлам...
Тому уже есть налицо прецедент..."
"Отец мой, отец, мой, Лесной Президент..."
Но путник стрелою летит через лес —
ведь, как говорится, "oblige nobless" *
мальчишку прижав, словно тот — артефакт.
Ребенок замолк — перенёс он инфаркт
от страха: не Баба Яга или мент —
ведь с ним говорил сам Лесной Президент...
Когда ж до родных долетели ворот,
с мальчонкой случился летальный исход...
________
* "oblige nobless" (франц.) "благородство обязывает"
2019
* * *
СОБАКЕ БАСКЕРВИЛЕЙ
Среди болот посажена на цепь,
Ты леденяще воешь среди ночи —
Так воют только души одиночеств
И мрачным эхом оглашают степь...
Твои глаза — созвездие Стожар —
Горят безумием, желанием свободы,
И в нраве дикой, необузданной породы
Лишь жажда крови и отмщенья жар...
Скажи же мне, проклятье Баскервилей,
Исчадье ада, дьявол во плоти,
Жестокий замысел злодея воплотив,
Скажи — тебя когда-нибудь любили?..
Поведай без утайки, демон ночи,
Девонской топи неусыпный страж —
Чужда ль тебе томительная блажь,
Когда глаза горят, как девы очи —
Огнем любви?... Благоухает вереск
Трясины Гримпенской. Зане — и вдаль и вширь
Цветет весной объятый Девоншир,
И в сердце ноет сладостная ересь...
О, дьявол ночи, ты познал любовь!
Как терпкое вино, что льют в таверне,
Так из растерзанного горла сэра Генри,
Фонтаном брызжет молодая кровь...
2015
* * *
ЭМИЛИ
В цветное облачившись кимоно,
словно впервые выглянув в окно,
она увидела тугие ветви клёна
и клейкую листву, а дальше — луг,
лес, синеву за дальними лесами...
И мысль странная её пронзила вдруг,
что перестала уж давно искать глазами
в пейзаже, столь привычном, почтальона.
Что мир живёт и дышит без того,
кого она искала средь стогов
сырого залежавшегося сена —
сверкнув иголкой острой, он исчез,
вернее, сгинул, без вести пропал,
оставив на душе кровавый срез...
Лишь зеркала таинственный овал
в её лице заметил перемену.
И севший на ограду певчий дрозд,
и дальний свет дрожащих в небе звёзд —
всё, всё вокруг любовью задышало —
как будто ОН её позвал издалека,
а голос словно звук волшебной флейты.
И плавно движется рука, бежит строка,
вплетая, в строфы рифм цветные ленты, —
вновь наполняя горьким ядом жало...
2018
* * *
А Я ЖИВУ - И ЭТО СТРАШНЫЙ ГРЕХ
"А я живу - и это страшный грех."
М.Цветаева "Андрей Шенье"
А я живу – и это страшный грех.
По мне уже скучает пламя ада
За все содеянное мною. И награда –
Мне посох странника и платье из прорех…
Когда-то мне сопутствовал успех,
Я был красой и гордостью парада,
Гнев диатриб и пышная тирада
Меня превозносили выше всех.
У ног моих лежал покорный Рим,
Когда завернутый в лохмотья пилигрим
Мне напророчил близкую измену…
И вскоре женщина – средоточенье зла,
Змеей коварной в сердце мне вползла,
Назначив за любовь мне жизни цену.
2015
* * *
МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ
Жюльен Сорель – сын плотника и шлюхи,
Привыкший с детства получать лишь оплеухи,
Ученый-богослов, знаток латыни
Присягу верности приносит гильотине…
Две женщины, прекрасные, как жизнь,
Безумствуя, теряли головы… И вот
Ему расстаться с головой настал черед –
Таков был Провидения каприз…
В порыве страсти непреодолимой
Супруга мэра, господина де Реналь,
Презрев законы, нравственность, мораль,
С восторгом отдалась простолюдину…
Матильда де ля Моль, всегда грустна
И холодна, как все аристократки,
Но отдалась плебею без оглядки,
Едва взошла полночная луна…
----
О, как причудливы порой пути любви!
Всю жизнь бежал я от нее, как от напасти…
Теперь мечусь меж двух огней в запретной страсти –
Боюсь, что не сносить мне головы…
* * *
НЕМНОГО КРАСНОГО ВИНА
Немного красного вина,
Немного солнечного мая...
Осип Мандельштам.
А комната полна покоем,
не нарушаемым ни в коем...
Я нежно кланяюсь левкоям,
что за окном.
Вкруг бабочки веселым роем...
Уже ль я стал твоим героем? —
Друг другу мы любовь раскроем,
как кимоно.
Как много солнечного света!
И как тепло — ведь скоро лето,
а ты едва-едва одета:
ведь мы в раю!
Трель соловья я слышу где-то,
и это добрая примета.
И постепенно все секреты
я узнаю!
Вот так случилось в одночасье
святое первое причастье, —
и разделенное на части,
слилось в одно!
Невыразимо наше счастье!
Не омрачит его ненастье —
и, как вино, безумной страстью
пьянит оно...
2015
* * *
---- ДАЛЕЕ СЛЕДУЮТ ШУТОЧНЫЕ СТИХИ И ПАРОДИИ -----
И КРЫМ И РИМ
Чайки — серые авгуры.
Ялта, скука жизни дачной.
Брег пустынный. Дмитрий Гуров
ищет девушку с собачкой.
Нет бы сразу застрелиться,
или выкрикнуть: "К барьеру!"
чтобы вмиг фон Дидерицу
жизнь испортить и карьеру...
Нынче волны с перехлёстом —
то ль Паланга, то ли Ялта,
то ли южный полуостров,
то ли вотчина прибалта,
где убогого чухонца
утлый чёлн в струе лазури,
что купил за два червонца
гражданин кантона Ури.
Пастернак дошёл до сути,
Мандельштам — с кремлёвским горцем
в шашки режется, а Сутин
стал великим царедворцем.
Шах наш изменил гарему —
одержим, как Калиостро:
дранг теперь на Саарему
(есть такой эстонский остров)
Как там Цезарь, милый Постум?
Спит ли он, как прежде, с Брутом?
Пусть закажет гроб по росту —
и запьёт вино цикутой.
Всё в дыму теперь и хламе —
снова мутят воду янки:
распрощались мы с хохлами
под "Прощание славянки".
От получки до получки
жизнь бессмысленно вертится,
нету дамы, нету случки,
даже нет фон Дидерица.
Выпьем с горя, милый Постум,
кружки дно не просыхает —
и налей гетерам по сто.
В синей дымке остров тает...
2018
* * *
ФЕВРАЛЬ. ЧЕРНИЛА. И СТИХИ.
Ампир. Пасьянс. Ван Гог. Моне.
Графин. Лафит. Стакан. Запой.
Буфет. Диван. Луна в окне -
Ничто не ново под луной.
Гавот. Барокко. Рококо.
Делакруа и круассан.
Кобзон. Тарковский и Бортко.
И Чио Чио Чио Сан.
Гопак. Мазурка. Менуэт.
Ломберный стол и преферанс.
Раствор. Мензурка. Табурет.
Любовь. Разлука. Мезальянс
Анод. Валентность. Ангидрид.
Водсворт. Констебль. Шелли. Бёрнс.
Инфаркт. Инсульт. Полиартрит.
Грипп. Доктор Ватсон. Шерлок Холмс.
Вий. Гоголь. Ведьма. Хома Брут.
Гробы. Кикиморы. Псалтырь.
Диканька. Хутор. Цезарь. Брут.
Вампиры. Дракула. Упырь.
Работа. Деньги. Круг забот.
Жена: "Какого же рожна?"
Бунт. Стенька Разин. И за борт
Летит персидская княжна.
Кобылы сивой дикий бред.
Скабрезность. Девичье "Хи-хи".
Поэт - он вечности полпред.
Февраль. Чернила. И стихи.
2015
* * *
ЕСЛИ БЫ ВЫ ЗНАЛИ, ИЗ КАКОГО СОРА...
На рассвете цветастый кочет,
детородный свой орган дрочит,
на насесте невзрачную курочку топчет,
сотрясая ее потроха,
и кудахтаньем воздух`а.
Таково зачатье стиха...
Перелистнем мы, дружок, страничку...
Снесла курочка та яичко —
да не простое, не золотое,
а стихотворное.
Железобетонное, огнеупорное...
У яйца —
словно Спаса преображение,
необщее выражение
лица.
В нем метафоры плавают
без препон,
и сидит под агавою —
нопперапон...
А из курочки сварен бульон...
Глазунью пожарили из желтков.
В номерах повесился господин Желтков —
в результате надежд крушения...
Вера Николаевна Шеина, —
под насмешки бр`атовы, —
вертит в руках гранатовый
дешевый браслет...
И мертвый Желтков улыбается ей вослед.
* * *
ПОСТИГАЯ ШЕКСПИРА
Жизнь есть что? Это театр абсурда,
не отпущено счАстливых нАм лет,
ненасытная самка — Гертруда,
а сынок дурью мается — Гамлет:
всё мечтает наш принц жить по правде,
словно школьник из первого класса —
но стоят на пути — бяка-Клавдий
и блестящий штальхельм Фортинбраса.
Жить бы, радоваться асфоделий
белоснежных весенних цветенью —
но долой всех Офелий в бордели:
жизнь накрылась отцовскою тенью.
Коли сага сия достоверна,
нам до истины не докопаться —
ни калёным мечом Гиндельстерна,
ни точёным клинком Розенкранца.
И холодный рассудок эксперта
по дворцовым и прочим интригам
не спасает от смерти Лаэрта,
да и датского принца... По книгам
я иным постигал алгоритмы,
и простую житейскую драму,
в той стране, где все окна немыты,
и где мама всё драила раму...
P.S.
А в своём выписном эпикризе
я диагноз прочёл: паранойя.
И наклонная башенка в Пизе
в такт качется вместе со мною.
2017
* * *
ЦВЕТАЙНОЕ ПАСТЕРНАЧЕСТВО
Я позволю себе чудачество,
хоть порою и мыслю штампами:
одиночество — пастерначество
с перепевами мандельштамными.
Словно с краю стоящей хатою,
и любовью вполне ходульную —
бархат глаза слезой ахматовой
источает тоску ахмадульную.
Обесчещена я и оплёвана,
и опутана страстью тайною —
оцелованна, гумилёвана,
суицидная и цветайная.
Став навеки невозвращенкою,
испытала я боль сиротскую —
но не стала я евтушенкою,
и — тем паче — не стала бродскою.
Укрываюсь я шляпой фетровой
от порыва ветра осеннего:
настроение просто фетово —
слава Богу, что не есенево.
Иудея несть, несть и эллина,
несть священника, несть мирянина —
боль моя столь немеряна
сивым мерином Северянина...
И к поэтам я не в претензии,
но боюсь отношения хамского —
вот такого, как эта рецензия
пародиста зело хулиганского!
2017
* * *
ГДЕ ЖЕ ТЫ, ДОН КИХОТ?
Мельница ветряная,
Крыльев круговорот...
Где же твой Дон Кихот?
— Сгинул давно... Не знаю...
Как небеса синеют!
Вид из окна заманчив...
Письма всё шлёт в Ламанчу
Нежная Дульсинея:
Где же ты мой идальго,
Мой ненаглядный рыцарь? —
В прошлом успел ты скрыться
Близком, а, может, дальнем…
Нет уже Росинанта,
Чтобы скорей примчаться
К чадам и домочадцам —
Помер без провианта…
Сгинул и Санчо Панса,
Верный оруженосец…
Где его черти носят? —
Видно, сбежал в Констанцу…
Слезы прекрасной дамы
Льются по дряблым щечкам…
Бешено крутит счетчик
Яркий накал вольфрама…
Слоники на серванте…
Быстро мелькают спицы…
А по ночам ей снится
Мишка (Мигель СервАнтес)
2015