На морском берегу, где гуляет волна,
Спорил с небом старик. В ночь кричал.
Был уверен, чудной, будто может луна,
Слышать крик, и сойти на причал.
Криком он разбудил тех, кто морю служил.
Кто соленой воды был дитя.
Усмехались они. Только верил старик,
Пуще прежнего в небо крича.
И тогда грянул гром. Загорелся песок.
Воет ветер и стонет земля.
Зашумела волна, разошлись облака,
И на землю спустилась луна.
Кто увидел её – на минуту ослеп.
Кто смеялся над ней – камнем стал.
Так безмолвно плыла и светила луна,
Что старик речи дар потерял.
Огляделась вокруг. Ни единой души.
Только море играет, маня.
Для чего такой шум? Что хотел, говори?
Для чего потревожил меня?
Грудь тревогой полна. В двух аршинах луна.
Красотою её опьянён.
Речь держал свою так: "Может, я и чудак,
Но хотел говорить я о том,
Что хочу дольше жить, чем морская волна,
Чем нетающий снег на горе.
Я хочу, чтобы смерть восвояси ушла.
У меня много дел на земле.
Знаю в силах твоих рушить и созидать.
Внемли просьбе моей. Помоги.
Отведи мою смерть. Не хочу помирать,
От лачуги моей отведи".
Долго эхом от скал отзывалась мольба,
Унесенная ветром морским.
Одинокий дельфин крикнул точно душа,
Отзывалась молитвам людским.
Старику был ответ: "Не желай жить сто лет.
Не ищи бесконечности дней.
Твои внуки заступят на смену тебе.
Они ловчее и много сильней.
В их руках семь дорог. Им сопутствует Бог.
В их глазах яркий пламень горит.
Ты же близок земле. Будет лучше тебе
В тишине доживать свои дни".
Но мой внук слишком юн, у него на уме
Только радости жизни земной.
И пускай он сильней, дело в младости лет.
Он не справится с ношей такой.
Ты припомни себя. Разве ты был рождён
Мудрецом и с седой головой?
Сам скакал мимо скал к той в кого был влюблён,
Будь то летом иль снежной зимой.
Где морщины твои, где же мудрость твоя?
Ведь тебя называют «отец».
Не смотря на года, что седа борода,
Ты совсем не умён. Ты глупец.
Убирайся старик. Не гневи небеса.
Всему время свое, свой черёд.
И сказав те слова, вдруг исчезла луна.
Поднялась до небесных высот.
Всё вокруг тишиной, точно солнцем дитя,
Нежно куталось, тихо сопя.
И вчерашних закатов большие глаза,
Вспоминала ночная волна.
Всё же правда моя, закричала слеза,
Обжигая глаза старика.
После долгих раздумий убрался домой,
Всё равно не согласный с луной.
За часом час, за годом год. Новый жизни поворот.
Годы мерные шли, и боялся старик
Завтра смерть даст ему свой пирог,
Но росли дерева, а она всё не шла,
Подводить его жизни итог.
Стал меняться старик. Груз забот на плечах
Прижимал его ниже к земле.
Не такой острый взор. Не та сила в руках,
Заставляли его жить в тепле.
И всё больше проказ на груди старика.
Старый глаз чаще клонит ко сну.
Не сумев шаг пройти. Уронив свою трость,
Вспомнил он про большую луну.
Он решил идти к ней – королеве ночей,
Чтоб просить помереть поскорей.
Чтоб не видеть своей кожи – пленницы дней,
И не чувствовать немощь под ней.
На морском берегу, где гуляет волна,
Спорил с небом старик. В ночь кричал.
Был уверен, чудной, что услышит луна,
И как прежде сойдёт на причал.
Криком он разбудил тех, кто морю служил.
Кто соленой воды был дитя.
Усмехались они. Только верил старик,
Пуще прежнего в небо крича.
Но в ответ тишина. Не желает луна
Опускаться на грешную твердь.
И в печали старик воротился к жене.
Вместе с ней поджидать свою смерть.
За часом час, за годом год. Снова жизни поворот.
Годы мерные шли. Ждал с надеждой старик,
Завтра смерть даст ему свой пирог,
Но росли дерева, а она всё не шла,
Подводить его жизни итог.
Ещё больше проказ на груди старика.
Стал слабей его дряхлый кулак.
Старый аист, на век, улетая с гнезда,
Будто бы подавал ему знак.
И подумал старик, что с луной говорить,
Призову ка на помощь звезду.
Уж она мне поможет скорей умереть.
Оказаться в раю иль аду.
На морском берегу, где гуляет волна,
Спорил с небом старик. В ночь кричал.
Был уверен, чудной, будто может звезда,
Слышать крик, и сойти на причал.
Криком он разбудил тех, кто морю служил.
Кто соленой воды был дитя.
Усмехались они. Только верил старик,
Пуще прежнего в небо крича.
И тогда грянул гром. Загорелся песок.
Воет ветер и стонет земля.
Зашумела волна, разошлись облака,
И на землю спустилась звезда.
Кто увидел её – на минуту ослеп.
Кто смеялся над ней – камнем стал.
Так безмолвно плыла и светила звезда,
Что старик речи дар потерял.
Огляделась вокруг. Ни единой души.
Только море играет, маня.
Для чего такой шум? Что хотел, говори?
Для чего потревожил меня?
Грудь тревогой полна. В двух аршинах звезда.
Красотою её опьянён.
Речь держал свою так: "Может я и чудак,
Но хотел говорить я о том,
Что устал я дышать. Паруса поднимать,
Направляя их к светлой мечте.
Не хочу дольше жить. Я хочу прекратить,
Пребыванье на грешной земле.
Знаю в силах твоих рушить и созидать.
Внемли просьбе моей. Помоги.
Призови мою смерь. Не могу больше ждать.
На мой дряхлый порог призови".
Долго эхом от скал отзывалась мольба,
Унесенная ветром морским.
Одинокий дельфин крикнул точно душа,
Отзывалась молитвам людским.
Отвечала звезда: "У тебя жизнь одна.
Наслаждайся и дольше живи
Как настанет твой срок – тебя встретит пророк,
А прервать жизни путь не проси".
Но я очень устал. Стал больным, слабым стал,
Морем кажется капля дождя.
И при этом мой внук откопал тот сундук,
Где бурлит силы знаний река.
И теперь для него все дороги земли
На рассвете сойдутся в одну.
Ну а я лишь старик. Мои годы прошли.
Не смогу быть полезным ему.
Возмутилась звезда, перебив старика.
Прекратив глупой речи поток.
Как же глуп человек! Хоть живёт целый век,
Не поймёт жизни главный урок:
Для ребёнка не важно насколько силён,
Тот, кого он считает отцом.
Для ребёнка не важно насколько умён,
Тот, кто стал для него «божеством»
Что в полуденный зной, что холодной зимой,
Ваши дети хотят лишь того,
Чтобы рядом была, та большая рука,
Что баюкала в детстве его.
Где морщины твои? Где же мудрость твоя?
Ведь тебя называют «отец».
Не смотря на года. Что седа борода.
Ты совсем не умён. Ты глупец.
Убирайся старик. Не гневи небеса.
Всему время свое, свой черёд.
И сказав те слова, вдруг исчезла звезда.
Поднялась до небесных высот…
Не спеша бил прибой у подножья скалы.
Ночь свои разводила мосты.
Тихо падал к ногам свет высокой луны,
Проходя долгий путь до земли.
Всё же правда моя, закричала слеза,
Пробежав по щеке старика.
И забыв обо всём, он остался стоять.
Иногда потирая глаза.
Долго дряхлый старик утирал ту слезу,
Что терялась в морщинах у глаз.
Оказавшись в руках, застывала она,
Превращаясь в граненый алмаз.
И хотелось ему, стоя на берегу,
Тот же час кануть в летопись дней.
Он увидеть хотел птицу мчавшую ввысь,
И свою душу выслать за ней.
В ту минуту на брег поднималась волна,
Задевая верхушки у скал.
И обрушившись вниз, разбивалась она,
О недавно спокойный причал.
…На пустом берегу, где гуляет волна,
Чайки крик разрезал тишину.
И солёные слёзы того старика,
Стали морем, рождавшим волну.
август 2000