Запутавшись в безумствах человечьих,
больной измученный давно хромой,
вобравший недоношенных и нищих,
и тех, кто предназначен на убой,
а также тех, кто вечно не сдаётся,
опасностям в лицо всегда смеётся,
и тех у кого пир всегда горой,
век двадцать первый двигался куда-то...
Готовились усиленно солдаты,
чтобы победу в бойне одержать,
а женщины, не ждущие награды,
рожали, чтобы войско пополнять.
Из фейковых идей рождались смыслы,
хоть вычурны, но многим так милы,
и корабли в портах уже не «кисли» -
в районе обострения нужны.
Не оставался неизменным мозг:
бумажный, разложению поддался,
утратил он первоначальный лоск,
с владельцами усиленно сражался.
Ковались многочисленные цепи
для расхитителей казны и негодяев,
а план ковавших он - великолепен,
и плюс к нему заказан и молебен,
и выполнять не позовут слюнтяев.
Накрыли Землю колпаком прозрачным,
следили за прозрачностью его,
чтобы остаться вовсе незаметным
суметь не смог теперь уже никто.
Варить учились неумехи каши -
без каши пропадёшь ведь на войне,
внимание уделяли инструктажу,
ответственность повысили втройне.
Сшибались лбами, правду уважая,
но пряча мат пока что глубоко,
свободу своих мнений обожая,
несли себя уверенно, легко.
По воздуху летели за богатством,
за ним же погружались в океаны,
а красоту вдруг спутали с уродством,
теперь уже к нему стремились страны.
Над миром разносилась какофония,
вносила в души смуту, диссонанс,
сумела фальшью наделить симфонии,
и загрустил в музее дилижанс...