В событиях минувших лет
уж ничего давно не ново.
Среди восстаний, войн и бед
первостепенно было Слово:
Изволив в массы донести
основы новых из учений:
"свободой жизни упростить",
и сотни модных изречений
вольются в уши дикарям,
а те вольны смиренно слушать,
и возвеличивают храм,
намеревающимся мучать.
"Жить станет легче, когда вам,
исконно божьему народу,
я манивест труда издам,
который вволю даст свободы:
торговцу малому и всем,
стремящимся на рынок сбыта.
Во избежание проблем
налогом царским будет крытый
торговый, денежный союз,-
чтобы права всех были равны!
Или, случись какой конфуз, -
порядок верен лишь державный".
И каждый ринулся кроить
под солнцем место средь аврала,
почтенным гражданином быть,
пытаясь строить капиталы.
И правило вошло в привычку,
без нахождения причин,
процентов надвое обычно
казну взростал простолюдин.
С бюджетным годом поднимались
границы податей товарных,
и казначейство пополнялось
для царских нужностей заглавных.
***
Но недоволен был народ,
и замечал, что кто-то лихо
ненадлежащее берет,
присваивает под шумиху,
и в общество разлад несет,
пренебрегая человеком.
Кто люд простой от бед спасет
во благо будущего века?!
С трущоб был избран. Поведет
путями правильными Некий,
который с лозунгом войдет
вождем надежды и опеки.
Униженных и оскорбленных
возвысит фразою простой:
что "гражданин страны рожденный
есть высшей ценностью людской!".
И принял бремя полномочий -
права народа защищать.
И обещал, что домом отчим
воспрянет дух земли опять.
А власть держателей имущих,
кто расточал бюджет страны,
он свергнет с нечестью присущей:
«Гореть им в лавах сатаны!»
И ликовал народ ужасно, -
пророк явился в нужный час!
Наступит век обетованный,
вождю ниспослан высший глас.
«За равенство, а не свободу!».
Все ропотали и стремились
отдать последнее в угоду
ведущему их, но страшились
признать – оратор он отменный,
и веру в благодать вселил.
Но властолюбием забвенным
про волю люда позабыл.
И показалось, что напрасно,
поспешно принято решенье,
отрекшись предыдущей власти,
посеялось зерно сомненья:
тому ли отданы обеты
трудится как пчелиный рой?
Но молча, тихо по завету
установился новый строй.
Главой единым государства,
единолично власть имея,
/но для людей/ провозглашался
рабочий / но с душою зверя/.
Устав таков был, и гласилось,
что «люди на века равны!».
Неравноправие срамилось
ответственностью до тюрьмы.
Однако, временем позднее,
поправки были внесены,
что «вождь других всегда равнее.
С ним остальные – не равны!».
Запреты личностных желаний.
Идеи только для страны.
Пособия для подаяний
безбожно стыдны и малы.
Нельзя без власти разрешенья
рубеж покинуть государства.
И за любое возмущенье –
статья за кипиш и бунтарство.
Как следствием такого строя,
и мерою людской отдышки -
не выходил народ с запоя,
в угаре пил без передышки.
И, избавляясь понемногу
от страха каторги и мук,
был назван вождь «врагом народа»,
расстрелян близких его круг.
***
Последующей чередой событий
менялся строй, правитель, ценность.
Не избежав кровопролитий,
ко власти испарилась верность.
Свободы, равенства, права –
остались лишь у идиотов,
идет по кругу голова
от разных псевдопатриотов.
***
В начале «мысль» была, а «слово»,
увечено цатью веками,
искажено и не искомо -
глаголит ложь его устами.
Первостепенен божий задум
в творении и созиданьи,
а человека полый разум
найдет иные трактованья
для алчности своей и власти,
и управления сознаньем,
для потешения по масти,
и мелкого самопризнанья.
В начале «мысли» было «чувство».
Правитель должен ощущать.
Ведь править – это как искусство
народа волю отражать.
Первостепенно всякой сути
исконно будет, есть и было –
служение с любовью к людям
для сохраненья божьей силы.