Н.Р.
Мы поднимались по лестнице
не спеша, вспоминая музыку:
ты - умница и прелестница;
я - раскалённая кузница,
в искрах и в жАре дОкрасна,
в дыму и в дрожи сияния...
И глупо мне было попусту
болтать, тратя время свидания.
Ты руки несла отдельно
от тела, беглые и натруженные;
и я твой крестик нательный,
нырнувший под лиф зауженный
влево, к сердечным синкопам,
упорно и тихо выуживал
губами влюблённого остолопа -
и ощущал тебя суженой,
судьбою мне на ночь отданной...
Ты говорила про годы мне
концертов, и про аккорды,
что берёшь каждый день как крепости,
и что джаз состоит из крестного
духа страсти - и танцев нечисти;
улыбалась устало и ласково,
и положила руки на плечи
мои - почти обнимала.
А ночь, возвышаясь сказкою
летней, тебе внимала
шелестом мягких листьев
высоких и тёмных вязов, -
и ночь была пианистом,
и залом, и звуком сразу.
В ней встретились наши губы,
словно птиц раскрытые крылья.
И в кузнице - пели трубы,
и в сердце - молоты били...
Живу - и мелодия эта
одна мне не позабудется;
и ты - моя до рассвета,
ночная как сказка спутница.
7.09.2018,
Туапсе