Проходит время. Оно неумолимо
Проходит мимо нас…
Или это мы проходим мимо.
Мы все как в песне «Ждем перемен».
Теряем время, а в итоге только тлен.
И каждый временем пленён.
И каждому идти на суд времен.
Будь ты поэт, художник, тракторист,
Уборщица, магнат, бас-гитарист.
Зовись «звезда» иль вовсе царь,
Хоть даже распоследний золотарь,
У Времени любимцев нет.
Лишь смерть её последний передаст привет.
Но не об этом нынче речь.
Хочу я вас историей развлечь.
Правдива ли она? Сами решите.
Так слушайте. Конечно, если не спешите.
Не помню, уж с чего там началось.
В ту ночь вино рекой лилось.
Поэту не писалось. У музы был отгул.
Сказала: К маме! Навсегда! Ну а поэт в загул.
И вот сидит, дурной и пьяный,
Досматривает дно десятого стакана.
Исчерпаны беседы его с самим с собой.
И тут услышал ходиков полночный бой.
И подскочил. Недавно ж было около 6.
Ему же к 9 в издательство сонет нести.
Схватился за перо, а в голове лишь бред.
И час и два прошло. Сонета нет.
Винит он время. Время виновато,
Что нет сонета, ну а с ним зарплаты.
Махнув рукой, он заползает на кровать.
Не с пьяной ж головой проблемы разбирать.
Во сне он видит: дверцы ходиков открылись.
Впервые старые часы остановились.
Из них скользнула тень , казала: - «Не шуми».
Я лишь посланник братьев Времени.
На суд времен изволь явиться.
Поэт подумал: - «Мне все это снится».
Но слОва даже пикнуть не успел.
Как вместе с тенью полетел
Над крышами, на крыльях темноты.
С крыш обалделые мяукали коты.
Чуть не касаясь круглой луны,
Летели двое. А внизу смотрели сны,
И телевизор. А, может, пили чай.
И вот остановилась тень: Поэт, прощай!
Он огляделся. Стоит замок на скале.
Подвешен но не в небе, и не на земле.
Как будто в невесомости висит.
Поэт толкает дверь и дверь скрипит.
Он входит в залу . В зале трон.
Увиденным навеки поражен.
Сидят три брата близнеца.
Красивы и суровы эти три лица.
Первый громаден, словно великан,
Второй все трогает стакан.
Третий, словно карлик ростом.
Его на стуле увидеть непросто.
И молвил первый брат: Иди.
Не бойся. Суд наш впереди.
Он будет справедлив и честен.
Ты нам поэт давно известен.
Увы, не гениальностью, а тем
Что время ты проводишь в пустоте.
Стихи твои бывают хороши,
Но лишь когда ты пишешь от души.
Но дело в том, что ты давно
На мир глядишь сквозь мутное окно.
Тебе бы только писать сесть,
Глядь, и вдохновенье есть.
Но ты же занят, тебе бы в бар.
И так почти растратил дар.
Забыл свои мечты и цели,
Тетради со стихами тараканы съели.
Ты время, словно грОши, тратишь.
А ведь ушедшее не схватишь.
Я – твое время прошлое.
Что? Нравлюсь? Ничего хорошего.
Меня так много, будущего мало.
Меня потратил зря, его почти не стало.
Увы, не вечен людской срок…
- Мой брат, не слишком ли ты строг -
Сказал так тот, что в центре был.
Ведь у него депрессия. Забыл?
Издательства бездарности берут.
Да и не в почете эпистолярный труд.
Ах, он бедняжка, ему же тяжело.
И денег нет, хоть деньги – зло,
Но на пустой желудок много не напишешь.
А у него в ларе повесились и мыши.
И лишь поэтому он бедный пьет.
Несчастного поэта кто поймет?
Не будь суров, еще все впереди…
Тут третий молвил: - Погоди.
И погляди, что он от меня оставил.
Я мертв почти, почти истаял.
Уже нет планов, жизни и огня.
Стакан почти что проглотил меня.
Горьки были слова меньшого брата.
Кручинится поэт: - Я виноватый!
А можно ль в прошлое вернуться?
Я смог бы наяву проснуться
В том дне, когда впервые водке уступил,
Когда про все забыл и вновь запил.
Суровы братья: - «Закон не отменить.
Ты станешь до конца себя винить.
Один лишь шанс тебе дается:
Безбрежно время, но и оно сдается,
Перед силой великой Любви.
И если любишь, то тогда живи».
И тут поэт лицом стал светел.
Он вспомнил время, когда музу встретил.
И место, где они «люблю» сказали…
Тут братья головами закивали,
Заулыбались и растаяли как дым.
Поэт проснулся снова молодым,
Открыл окно, как раз сирень цвела.
А по дороге его муза молодая шла.