Тогда Давид, лишь только обернулся,
И вспомнил, что он сделать позабыл,
Увидев с клювом жуткую старуху,
Не радостный финал вообразил
Насыщенной, но краткой его жизни.
Восставшая была собой страшна.
Она была огромной полуптицей,
И словно Змей, всё также, велика.
Глаза её в безумии горели,
И взгляд был леденящим в жилах кровь.
Она гортанно птицей прокричала:
«Ты вроде бы искал свою любовь?
Зачем тогда напрасно отвлекался,
И девушек от пут освободил?
Чем птицы тебе в розовом мешали?
Не ты ведь в женихах у них ходил!
Теперь уж не взыщи, что я расплатой,
Прервать намереваюсь твою жизнь.
Хотя ты можешь всё ещё поправить.
Для этого в дом женщины вернись,
А там стучись, и слёзно умоляя
Дверь крепкую открой передо мной.
Получится – тогда я обещаю
Зачесть, что всё исправлено тобой.
Даю тебе подумать лишь минуту!»
Затих на миг гортанный полукрик.
Давид не мог предать, как и сражаться
И, думая о вечности – затих.
Скрипач всё потерял. И путь, что пройден,
Бессмысленным казался в тот момент.
Он сделал шаг назад, почти, что в пропасть,
Прижав к себе волшебный инструмент,
Но тут же, о хвосте волшебном вспомнив,
На землю, как подкошенный упал,
Вид сделав, будто просит извиненья,
А сам подарок ящерки искал.
По счастью, в миг минуты окончанья,
Давид предмет заветный в руки взял,
Закрыв глаза, зажал его в ладони,
И, чувствуя тепло пред птицей встал.